Постельный режим

Без названия, Часть 1

  Наступили те самые дни, когда лето медленно перетекает в осень. Красавица-Осень всегда сменяет однообразное лето буйством красок. Ветра уже приносят не легкую прохладу, приятную в жаркий летний день, а пронизывают все тело насквозь, пробираясь колючим холодом в легкие. Кроме как коварной, такую погоду не назовешь. Осень, как лисица, манит к себе ярким рыжим цветом листьев, кажущимися мягкими, в которые так и хочется зарыться с головой, но в то же время нагло и грубо атакует тебя, пробираясь своими холодными пальцами под одежду. Как от самой искусной любовницы становится жарко, и в то же время трясет. Да, Томас ощутил на себе эти ласки – и как бы красиво и поэтично это не звучало до того, сейчас его знобило, поднималась температура. Правда такова - он простудился.

Томас лежал на кровати. Его глаза были закрыты. Нет, он не спал, просто так было легче. Сейчас даже самый тусклый свет больно бил по глазам. Каждый звук вызывал головную боль. Подняться было нереально, потому что лишь отодрав голову от подушки, вся комната кружилась вокруг него, и он ощущал себя как на каруселях, вот только удовольствие это явно никакого не приносило.

На нем были надеты пижамные штаны, футболка. Сам он был укутан в одеяло, в которое завернулся как в кокон, только моська торчит из-под него. Его золотистые волосы сейчас были все мокрыми и слипшимися, кожа бледная, и только щеки ярко-розового цвета.

Все его тело стало жутко содрогаться от зародившегося кашля, заставляя бедного Томаса прогибаться в спине, выпуская эти жуткие звуки наружу. Откашлявшись, он вновь улегся в постель, раскрыл глаза и увидел Дилана, подходившего к нему с кружкой из которой исходил пар.

- Видел бы ты себя со стороны,- Дилан присел возле Томаса, ставя горячий напиток на прикроватную тумбу. – Из тебя как будто демоны выходят, - пошутил он, но все так же бережно и с любовью смотрел на Томаса.

- Вот ты все шутишь, а мне безумно плохо. Не смейся надо мной,- по-детски надул губки Томас, крайне уязвимый сейчас на подобные выпады.

- Прости. Хотел подбодрить тебя.

- Похоже, ты сейчас ободрять меня будешь той гадостью, что дымится в кружке,- только глазами указывая на питье, поморщил носик.

- Я ничего поделать не могу. Что доктор прописал, то и даю. Лекарство редко бывает приятным,- Дилан мягко улыбнулся и потянулся за кружкой.

Томас приподнялся, напоминая большую гусеницу, чем вызвал у Дилана смех, но тот еле сдерживал себя, чтоб снова не обидеть такую ранимую сейчас душу. Он заглянул в кружку. Несмотря на свой заложенный нос, запах все равно пробивал – синтетический, отдаленно напоминающий яблоко с корицей, но настолько концентрированный, что до тошноты приторно сладкий.

- Не хочешь отведать этого зелья со мной?- с надеждой в глазах, поднял лицо на Дилана.

- Нет, любовь моя. Этот эликсир жизни принадлежит тебе.

Томас вытащил тонкие руки из своего кокона и потянулся за напитком. Схватившись первый раз за кружку, он слегка обжег пальцы, отчего негромко шикнул, но затем Дилан вложил ручку от кружки в его тонкие пальцы. Болезнь отняла много сил, поэтому и без того худенькое создание казалось сейчас еще более уязвимым.

Допив до конца лекарство, он вновь скорчил недовольную моську и опять улегся на постель. Дилан все время наблюдал за Томасом и жалостливо смотрел на него. Как только он снова удобно улегся, Дилан наклонился над ним, положил прохладную руку ему на щеку и поцеловал в лоб. Томас прильнул к его руке, словно именно она была тем самым лекарством, и от удовольствия прикрыв глаза. Тяжело вздохнув через нос, блондин издал звук, крайне походивший на урчание кошки.

- Ты мой котенок,- Дилан снова стал укутывать Томаса в одеяло. – Поспи немного, это должно помочь,- потянулся за кружкой и поднялся с кровати.

- Ты уходишь?- Томас резко распахнул глаза, а его лицо было испуганным.

- Я должен сходить в магазин. У нас закончилось молоко, а оно нужно для лечения.

Томас посмотрел на него, как на предателя, и перекатился на другую сторону, отворачиваясь спиной.

- Я быстро. Говорю тебе – поспи. Когда ты проснешься, я уже буду рядом.

Томас ничего не ответил, лишь издал шуршащий звук одеяла, укладываясь поудобнее.