ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Ковент Гарден. 11:15 вечера. Лето. Проливной дождь. Со всех сторон отчаянные гудки автомобилей. Прохожие бегут к рынку и к церкви св.Павла, под портиком которой уже укрылось несколько человек. Среди них дама с дочерью, обе в вечерних туалетах. Все мрачно взирают на потоки дождя, и только один человек, стоящий спиной к остальным, по-видимому, целиком поглощен своей записной книжкой; он торопливо делает какие-то заметки. Бьет четверть двенадцатого. Дочь (стоит между двумя центральными Колоннами портика, ближе к левой). Я продрогла до костей. Куда пропал Фредди? Вот уже двадцать минут как он ушел. Мать (справа от дочери). Положим, не двадцать. Но такси он бы все-таки мог уже найти. Прохожий (справа от дамы). Раньше половины двенадцатого никакого такси он вам не достанет, мэм, и не надейтесь; сейчас все из театров разъезжаются. Мать. Но нам очень нужно. Мы не можем стоять здесь до половины двенадцатого. Какое безобразие! Прохожий. А я чем виноват? Дочь. Будь у него голова на плечах, он давно бы нашел такси у театра. Мать. Ну что ты хочешь от бедного мальчика? Дочь. Все достают такси. А он почему не может? Под потоками дождя со стороны Саутгемптон-стрит вылетает Фредди и становится между ними, закрывая зонтик, с которого стекает вода. Это молодой человек лет двадцати в вечернем костюме, брюки у него мокры по щиколотку. Дочь. Ну, достал-таки? Фредди. Нигде ни одного, ни за какие деньги. Мать. Ах, Фредди, машину всегда можно достать. Ты просто плохо искал. Дочь. Боже, как мне все надоело. Уж не прикажешь ли нам самим идти за такси? Фредди. Я же вам говорю, все машины расхватали. Дождь начался внезапно, никто его не ожидал, и все кинулись искать такси. Я дошел до Черинг-кросс, потом повернул и добрался почти до самого Ледгет-серкус: нигде ни одной свободной машины. Мать. А на Трафальгар-сквер? Фредди. И на Трафальгар-сквер ни одной. Дочь. А ты там был? Фредди. Я был на Черинг-кросском вокзале. Ты, вероятно, ожидала, что я пробегусь до Хамерсмита? Дочь. Никуда ты не ходил. Мать. Ты в самом деле ужасно беспомощен, Фредди. Иди опять и, пока не найдешь такси, не возвращайся. Фредди. Только зря вымокну до нитки. Дочь. А мы? По-твоему, мы всю ночь будем стоять здесь на ветру, в одних платьях? Это свинство. Эгоист несчастный! Фредди. Ну, ладно, ладно, иду. Раскрывает зонтик и бросается в сторону Стрэнда, но по дороге сталкивается с у личной цветочницей, которая спешит укрыться от дождя, и выбивает у нее из рук корзину с цветами. Ослепительная вспышка молнии, сопровождаемая оглушительным раскатом грома, служит фоном для этого происшествия. Цветочница. Ты что, очумел, Фредди? Не видишь, куда прешь! Фредди. Виноват... (Убегает.) Цветочница (подбирая рассыпанные цветы и укладывая их в корзинку). А еще называется образованный! Все мои фиялочки копытами перемял. Усаживается у подножия колонны справа от дамы и начинает приводить в порядок цветы. Привлекательной ее не назовешь. Лет ей восемнадцать-двадцать, не больше. На ней маленькая матросская шапочка из черной соломки, с многочисленными следами лондонской пыли и копоти, явно скучающая по щетке. Ее давно не мытые волосы приобрели какой-то неестественный мышиный цвет. Поношенное черное пальто, узкое в талии, едва доходит до колен. На ней коричневая юбка и грубый фартук. Башмаки тоже знавали лучшие дни. Нельзя сказать, что она не старается быть по-своему опрятной, но по сравнению с окружающими ее дамами выглядит настоящей грязнулей. Черты ее лица не хуже, чем у них, но кожа оставляет желать лучшего. К тому же девушка явно нуждается в услугах зубного врача. Мать. Простите, откуда вы знаете, что моего сына зовут Фредди? Цветочница. Ага, так это ваш сынок? Хороша мамаша! Воспитала бы сына как положено, так он бы побоялся цветы у бедной девушки изгадить, а потом смыться и денег не заплатить. Вот вы теперь и гоните монету! Прошу извинения, но попытка воспроизвести ее отчаянный диалект без фонетической транскрипции неосуществима за пределами Лондона. Дочь. Только этого еще не хватало! Мать. Не вмешивайся, Клара. Есть у тебя мелочь? Дочь. Шестипенсовик. Мельче нет. Цветочница (с надеждой). Так я вам его разменяю, леди. Мать (Кларе). Дай сюда. Дочь неохотно подчиняется. Так. (Цветочнице.) Вот вам за цветы, милая. Цветочница. Премного благодарна... Дочь. Пусть она даст сдачи. Такому букетику красная цена - пенни. Мать. Помолчи, Клара. (Цветочнице.) Сдачу оставьте себе. Цветочница. У... у... у... х, спасибо вам, леди. Мать. А теперь скажите мне, откуда вам известно имя этого молодого человека? Цветочница. Да я его и не знаю. Мать. Но я слышала, как вы назвали его по имени. Не обманывайте меня. Цветочница (возражая). А чего мне вас обманывать? Ну, Фредди, Чарли - не все одно? Надо же из вежливости как-то назвать человека. (Усаживается возле своей корзины.) Дочь. Зря только выбросили шесть пенсов. Право, мама, тут уж вы могли бы пощадить Фредди. (Брезгливо отступает за колонну.) Пожилой джентльмен - привлекательный тип старого военного - спешит укрыться от дождя, закрывая на ходу зонтик, с которого льет вода. У него, как и у Фредди, брюки внизу совершенно мокрые. Он в вечернем костюме и легком пальто. Занимает освободившееся место у колонны слева. Джентльмен. Уфф! Мать (джентльмену). Ну, как там, сэр? Просвета все еще не видно? Джентльмен. Ни малейшего намека. Напротив, дождь усиливается. (Подходит к тому месту, где сидит цветочница, ставит ногу на плинтус колонны и, нагнувшись, подвертывает мокрые брюки.) Мать. О Господи! (Огорченно отходит к дочери). Цветочница (пользуется соседством пожилого джентльмена, чтобы завязать с ним дружеские отношения). Раз опять припустил, значит, конец видать. Не огорчайтесь, кэптен, купите лучше букетик у бедной девушки. Джентльмен. К сожалению, у меня нет мелочи. Цветочница. Я вам разменяю, кэптен. Джентльмен. Соверен? Мельче у меня нет. Цветочница. Ух ты! Купите цветочек, кэптен, купите! Полкроны я еще разменяю. Возьмите вот этот - всего два пенса. Джентльмен. Не приставай ко мне, девочка, - это нехорошо. (Шарит по карманам.) У меня в самом деле нет мелочи... Постой-ка! Вот три монетки по полпенса, если тебя устроит... (Переходит к другой колонне.) Цветочница (разочарованно, но понимая, что полтора пенса лучше, чем ничего). Спасибо вам, сэр. Прохожий (цветочнице). Эй ты, полегче, взяла деньги - так дай ему цветок. Видишь вон того типа за колонной? Он записывает каждое твое слово. Все оборачиваются к человеку с записной книжкой. Цветочница (испуганно вскакивая). Что я худого сделала? Ну, заговорила с джентльменом - так я имею право продавать цветы, если на тротуар не лезу. (Истерически.) Я девушка порядочная! Я ничего такого ему не сказала - просто попросила купить цветочек... Общий шум. Большая часть публики сочувствует цветочнице, но осуждает ее чрезмерную чувствительность. Люди пожилые, солидные треплют ее по плечу, бросая ободряющие реплики вроде: "Чего расхныкалась? Кто тебя трогает? Кому ты нужна? К чему шум поднимать? Ну-ну, успокойся. Будет, будет!" Менее терпеливые рекомендуют ей заткнуть глотку или сердито спрашивают, чего, собственно, она разоралась? Те, кто стояли далеко и не знают, в чем дело, спешат к месту происшествия и усугубляют суматоху расспросами и объяснениями: "Что за шум? Что она натворила? Где он? Да вот, застукал ее легавый. Какой? Да вон тот, за колонной. Деньги у джентльмена выманила". И так далее. Цветочница, оглушенная и растерянная, протискивается сквозь толпу к джентльмену и громко вопит. Цветочница. Ой, сэр, пожалуйста, не велите ему заявлять на меня. Вы не знаете, что мне за это будет! У меня отберут патент, меня выкинут на улицу за приставанье к мужчинам. Они мне... Человек с записной книжкой (выходит вперед, толпа окружает его). Ну, хватит, хватит! Кто вас обижает, глупая вы девчонка! За кого вы меня принимаете? Прохожий. Все в порядке. Это джентльмен - поглядите, какие у него ботинки. (Объясняет человеку с записной книжкой.) Она думала, сэр, что вы легавый. Человек с записной книжкой (с живым интересом). А что значит "легавый"? Прохожий (не находя определения). Легавый - это... это... ну, одним словом, легавый. Как его иначе назовешь? Ну, вроде сыщика или полицейского агента. Цветочница (все еще истерически). Да я на Библии могу присягнуть, что ничего такого... Человек с записной книжкой (повелительно, но добродушно). Довольно! Замолчите наконец. Разве я похож на полицейского? Цветочница (далеко не успокоенная). А зачем тогда записывали каждое слово? Почем я знаю, что вы там накатали? А ну-ка, покажите, что у вас там обо мне накарякано? Он раскрывает записную книжку и сует ей под нос. Толпа, пытаясь прочесть написанное через его плечо, напирает так, что человек послабее не устоял бы на ногах. Чего это? Написано-то не по-нашему. Я не разбираю... Человек с записной книжкой. Зато я разберу. (Читает, точно воспроизводя ее выговор.) "Ни огарчайтись, кэптин, купитя лучше пукетик у бенной девушки". Цветочница (в полном смятении). Может, вы за то, что я его назвала "кэптен"? Так я ж ничего плохого не думала. (Джентльмену.) Ах, сэр, не велите ему на меня заявлять, за одно только слово. Вы... Джентльмен. О чем заявлять? Я вас ни в чем не обвиняю. (К человеку с записной книжкой.) Право, сэр, хоть вы и сыщик, вам вовсе незачем ограждать меня от приставаний, пока я сам не попрошу. Слепому ясно, что у девушки не было дурных намерений. Голоса в толпе (протестующе против полицейского произвола). Правильно! Чего он суется? Пусть лучше занимается своим делом! Не видите, что ли? Он выслужиться захотел! Каждое слово за человеком записывает! Девушка с ним слова не сказала! А хоть бы и сказала! Хорошенькое дело, девушке уж и от дождя нельзя укрыться, чтобы ее не оскорбили. (И т.д. и т.п.) Прохожие, настроенные наиболее сочувственно, отводят цветочницу обратно к колонне, где она снова усаживается, стараясь побороть волнение. Прохожий. Никакой он не сыщик. Просто любит соваться в чужие дела. Я же вам говорю, посмотрите на его ботинки. Человек с записной книжкой (обернувшись к нему, сердечно). Как поживают ваши родные в Селси? Прохожий (подозрительно). А кто вам сказал, что мои родные из Селси? Человек с записной книжкой. Неважно кто. Ведь это же так. (К цветочнице.) А вас как занесло так далеко на восток? Вы ведь родились в Лисонгрове. Цветочница (ошеломленная). А что такого, если я уехала из Лисонгрова? Я там в конуре вонючей жила, - у свиньи хлев и то лучше, - а платила четыре шиллинга шесть пенсов в неделю. (Заливается слезами.) О... о... о... ой... ой... ой... Человек с записной книжкой. Живите где угодно, только прекратите реветь. Джентльмен (девушке). Ну полно, полно! Он не тронет тебя, ты имеешь право жить где хочешь. Саркастический прохожий (протискиваясь между человеком с записной книжкой и джентльменом). Например, в собственном особняке на Парк-лейн. А знаете, я не прочь обсудить с вами жилищную проблему. Цветочница (пригорюнившись над корзиной, потихоньку причитает). Я девушка честная. Да, честная. Саркастический прохожий (не обращая на нее внимания). Ну, а откуда я родом, вы знаете? Человек с записной книжкой (не моргнув глазом). Из Хокстона. В толпе хихикают. Интерес к человеку с записной книжкой явно возрастает. Саркастический прохожий (пораженный). Угадал, ничего не скажешь. Черт побери, да вы действительно всезнайка. Цветочница (все еще переживая нанесенную ей обиду). Нет у него таких правов, чтобы лезть в чужие дела. Чего он ко мне пристал? Прохожий (цветочнице). Верно! Вот ты ему и не спускай. (К человеку с записной книжкой.) Послушайте, а на каком таком основании вы все знаете о людях, которые с вами не желают иметь дела? Где ваше удостоверение? Несколько человек из толпы (ободренные ссылкой на статью закона). Точно! Где у вас удостоверение? Цветочница. А пусть его болтает чего вздумается! Не хочу с ним связываться. Прохожий. А все потому, что вы нас за людей не считаете. С джентльменом вы бы себе шутки шутить не позволили. Саркастический прохожий. Верно! Если уж взялись ворожить, так скажите нам - откуда он взялся? (Указывает на пожилого джентльмена.) Человек с записной книжкой. Челтенхем, Харроу, Кембридж, позднее Индия. Джентльмен. Совершенно верно. Толпа разражается хохотом. Теперь сочувствие явно на стороне человека с записной книжкой. Раздаются восклицания: "Все насквозь знает! Так и отрезал! Слыхали, как он ему выложил что, да как, да где?" И т.д. Джентльмен. Позвольте спросить, сэр. Вы, наверно, из мюзик-холла? Зарабатываете этим номером на жизнь? Человек с записной книжкой. Я уже подумывал об этом. Возможно, когда-нибудь попробую. Дождь прекратился, и толпа понемногу начинает расходиться. Цветочница (недовольная переменой общего настроения не в ее пользу). Никакой он не порядочный. Порядочный не станет обижать бедную девушку. Дочь (потеряв терпение, бесцеремонно проталкивается вперед). Куда же пропал Фредди? Я схвачу воспаление легких, если еще постою на этом сквозняке. Пожилой джентльмен, вежливо сторонясь, отступает за колонну. Человек с записной книжкой (поспешно делает отметку, повторив про себя). Эрлкорт. Дочь (возмущенно). Попрошу держать при себе свои дерзости. Человек с записной книжкой. Неужели я сказал что-либо вслух? Простите, это невольно. Но матушка ваша, несомненно, из Эпсома. Мать (подходит к дочери и становится между ней и человеком с записной книжкой). Подумайте, как интересно! Я действительно выросла в Широкаледи-парк, неподалеку от Эпсома. Человек с записной книжкой (весело смеясь). Ха-ха-ха! Черт, ну и название. (К дочери.) Простите, вам, кажется, нужно такси? Дочь. Как вы смеете обращаться ко мне! Мать. Клара, Клара! Дочь сердито пожимает плечами и, не удостоив ответом, с надменным видом отходит в сторону. Мать. Мы были бы страшно признательны вам, сэр, если бы вы достали для нас такси. Человек с записной книжкой вытаскивает свисток. Мать отходит к дочери. Человек с записной книжкой пронзительно свистит. Саркастический прохожий. Видали? Я же говорил, что это шпик, только в штатском. Прохожий. Нет, у него не полицейский, а спортивный. Цветочница (все еще негодуя). Нет у него таких правов, чтобы забрать мой патент. Мне нужен патент, как и всякой леди. Человек с записной книжкой. Кстати, вы заметили, что дождь уже перестал? Прохожий. И верно. Чего же вы раньше не сказали? А то мы торчим здесь и теряем время: слушаем ваши глупости. (Уходит по направлению к Стрэнду.) Саркастический прохожий. А я могу сказать, откуда вас самих принесло. Из психической лечебницы. Возвращайтесь-ка туда. Человек с записной книжкой (поправляя). Психиатрической. Саркастический прохожий (стараясь говорить изысканно). Весьма признателен, господин учитель. Ха-ха-ха! Всего наилучшего! (Издевательски-почтительно приподнимает шляпу и уходит.) Цветочница. Людей только пугает! Самого бы его пугнуть. Мать. Дождя нет. Клара. Теперь можно добраться до автобуса. Идем. (Подбирает юбку и торопливо уходит по направлению к Стрэнду.) Дочь. А как же такси... Мать уже не слышит ее. Дочь. Ах, как мне все надоело! (С раздраженным видом следует за матерью.) Вся публика постепенно разошлась. Остались только человек с записной книжкой, джентльмен и цветочница, которая сидит и, укладывая в корзину цветы, продолжает тихо жаловаться на судьбу. Цветочница. Бедная ты девушка! И так тебе жизни нет, а тут еще каждый цепляется да надсмехается. Джентльмен (возвращаясь на свое прежнее место, слева от человека с записной книжкой). Могу я узнать, как это у вас получается? Человек с записной книжкой. Фонетика и еще раз фонетика. Наука о произношении. Моя профессия и моя страсть. Поистине счастлив тот, кому любимое занятие дает средства к жизни. Ирландца или йоркширца легко узнать по акценту. Но я могу определить место рождения человека с точностью до шести миль, а в Лондоне - двух. Иногда даже в пределах двух улиц. Цветочница. Стыда на вас нет, бессовестный! Джентльмен. Неужели этим можно заработать на жизнь? Человек с записной книжкой. Конечно, можно. И на вполне приличную жизнь. Наш век - это век выскочек. Есть люди, которые начинают в Кентиштауне, живя на восемьдесят фунтов, а кончают в особняке на Парк-лейн, имея сто тысяч годового дохода. Они хотят отделаться от Кентиштауна, но стоит им раскрыть рот, как они выдают себя. Я же могу научить их... Цветочница. Занимался бы лучше своим делом, чем мучить бедную девушку. Человек с записной книжкой (вспылив). Женщина! Сейчас же прекрати свое мерзкое нытье или ищи себе место на другой паперти. Цветочница (с робким вызовом). Я имею право тут сидеть, как и вы. Человек с записной книжкой. Женщина, издающая такие омерзительные и убогие звуки, не имеет права сидеть где бы то ни было. Она вообще не имеет права жить. Не забывайте, что вы человеческое существо, наделенное душой и Божественным даром членораздельной речи. Ваш родной язык - язык Шекспира, Мильтона и Библии. А вы тут сидите и квакаете, как простуженная лягушка. Цветочница (совершенно подавленная, боясь поднять голову, искоса смотрит на него со смешанным чувством удивления и осуждения). Ай... о... о... у... у... а! Человек с записной книжкой (хватаясь за карандаш). Боже мой! Что за звуки! (Записывает, затем, глядя в книжку, читает, точно воспроизводя сочетание звуков.) Ай... о... о... у... у... у... а! Цветочница (довольная представлением, невольно смеется). Ух ты! Человек с записной книжкой. Взгляните на эту девчонку! Слышали вы, на каком жаргоне она говорит? Этот жаргон навсегда приковал ее к панели. Так вот, сэр, дайте мне три месяца, и эта девушка сойдет у меня за герцогиню на приеме в любом посольстве. Я даже смогу устроить ее горничной или продавщицей в магазин, где надо говорить совсем уж безукоризненно. Нашим миллионерам я оказываю услуги именно этого рода, а на заработанные деньги веду научные изыскания в области фонетики и немножко занимаюсь поэзией - в духе Мильтона. Джентльмен. Я сам изучаю индийские диалекты и... Человек с записной книжкой (с нетерпением). Серьезно? А не знаете ли вы случайно полковника Пикеринга, автора "Разговорного санскрита"? Джентльмен. Я и есть полковник Пикеринг. А кто вы? Человек с записной книжкой. Генри Хигинс - изобретатель "Универсального алфавита Хигинса". Пикеринг (восторженно). Я же приехал из Индии, чтобы повидаться с вами! Хигинс. А я собирался в Индию, чтобы встретиться с вами! Пикеринг. Где вы живете? Хигинс. Уимпол-стрит, двадцать семь "а". Жду вас у себя завтра же. Пикеринг. Я остановился в отеле "Карлтон". Идемте ко мне, мы еще успеем перекинуться словечком за ужином. Хигинс. С восторгом! Цветочница (Пикерингу, когда он проходит мимо). Купите цветочек, добрый джентльмен, а то мне за квартиру платить нечем. Пикеринг. К сожалению, у меня в самом деле нет мелочи. (Уходит.) Хигинс (возмущенный лживостью девушки). Лгунья! Вы же говорили, что можете разменять полкроны. Цветочница (в отчаянии вскакивая). Сердце у вас каменное, вот что! (Швыряет к его ногам корзину.) Нате, забирайте всю эту чертову корзину за шесть пенсов. Часы на колокольне бьют половину двенадцатого. Хигинс (услышав в этом бое укор свыше за фарисейскую жестокость к бедной девушке). Глас Божий! (Торжественно приподнимает шляпу, затем бросает в корзину пригоршню монет и уходит вслед за Пикерингом.) Цветочница (вытаскивая полкроны). Ау... у... у... ох! (Вытаскивает два флорина.) У... а... а... ооу! (Вытаскивает еще несколько монет.) Ую... ю... ю... ай! (Вытаскивая полсоверена.) А... а... а... ха... ха... ха... ой! Фредди (выскакивая из такси). Наконец-то достал! Хелло! (Цветочнице.) Тут стояли две дамы. Не знаете, где они? Цветочница. А как дождь кончился, так они к автобусу и потопали. Фредди. Безобразие! А что я буду делать с такси? Цветочница (величественно). Не беспокойтесь, молодой человек. На вашей такси поеду домой я. Проплывает мимо Фредди к машине. Шофер при виде ее поспешно захлопывает дверцу. Понимая его сомнения, она гордо показывает ему пригоршню монет. Цветочница. Видал, Чарли? Восемь пенсов для нас - кха, тьфу! Шофер ухмыляется и открывает ей дверцу. Цветочница. Энджел-корт, Друри-лейн, за керосиновой лавкой. И жми на всю железку! С шумом захлопывает дверцу. Такси трогается. Фредди. Вот это номер!
