January Rose [l.t]

Chapter two.

- Почему ты не с кем не разговариваешь? 

У Луи красивый голос. Если бы его можно было потрогать он бы был теплым бархатом. И прокуренная хрипца, не похожая ни на одну из всех которых я слышала. Через тонкую ткань домашних штанов я ощущаю тепло его руки,  что только что легла на мое колено. Вздрагиваю от такой неожиданности. Я трогала множество рук и таких не было. Были слишком теплые, холодные, потные, порезанные, венистые, шершавые,  пухлые, худые, но настолько идеального тепла еще не чувствовала. Он вообще человек? Слишком много идеального сочетания в одной персоне. Ненавижу зрительные контакты. Говорят, что глаза - зеркало души. В таком случае не нужно смотреть мне в душу. Быстро опускаю глаза вниз смотря как длинные пальцы теребят краешек пледа. 

- Лу, не пытайся. Она не начнет говорить, только потому что ты попросил. Она закрытая, так говорит ее мать. Серьезно, не пытайся.  

Спасибо, Гарри. На слова брата Томилинсон лишь покинул свои попытки и сел на белый ковер возле дивана. А что? О чем мне говорить? Вряд ли кому -то интересно слушать бесконечные истории, что накопились за год. К тому же мне нравится больше слушать нежели говорить. Они вновь начали убивать людей в своих играх беспощадно давя кнопочки на джойстиках. Я лишь иногда улыбаясь внимательно следила за боем. Иногда так и хотелось закричать "Сзади! Убей его с 49 калибра", но сдерживая все порывы я решила пойти на кухню. 

Дрожащими от холода руками я беру пакет чипсов и высыпаю все содержимое в прозрачную емкость. Аккуратно ступаю по паркету, так словно в доме есть маньяк -убийца. Вновь сворачиваюсь в улитку и начинаю есть чипсы. Мама никогда не запрещала мне есть что-то подобное. Я до 6 лет была пышкой, с 14 до 16 - анорексик  , а теперь вот в свои 17 пытаюсь вернуть нормальное тело. Я поняла насколько была безобразной. Длинные костлявые пальцы, такие же и руки. Везде где только можно кости, словно они заточены в моем теле множество лет и пытаются выбраться наружу. При росте 160 мой вес не превышал цифры 50 кг. Впрочем и сейчас он остается не изменимым.

- Ронни,  не хочешь поделиться? 

Я никогда не была жадной. Хотите, то что у меня есть - берите. Мне оно ненужно. Поэтому я отдаю тарелку с чипсами Стайлсу и принимаюсь читать. МакГоннагал и Дамблдор. Дурсли и Гарри. Хогвартс и квиддич. Я знаю сюжет и расположение всех глав. Но каждый раз читая историю я, словно, забываю ее. Каждый раз вижу все через новую призму. Это странно, но тем не менее -это я. Мне нравится трогать ее уже пожелтевшие от времени и чая страниц, ощущая пальцами шершавую бумагу, вдыхать ее неизменный запах молока и персика, читать ровные буковки. Мне все это нравится. Так же как, зеленый чай с жасмином, так же как, играть на пианино и скрипке, так же как, рисовать все новый и новый ночной пейзаж, который был виден через окно. Жаль,что это знаю только я. Говорят, каждому чудику своя чудачка. Но, никто не говорит,что они живут в одно время. Возможно тот кто создан для меня родится именно тогда когда я умру или он уже умер, а может он сейчас походит мимо моего нового дома. 

- О чем думаем? 

Луи похоже забыл, что я ему не отвечу. Или же он просто хочет разгадать код да Винчи. На его слова я лишь опускаю голову вниз бежа прочь от зрительного контакта,  так как крысы бегут с тонущего корабля. Он садится возле меня и мне приходится подсовывать колени ближе к груди обвивая их руками.  Не нужно ко мне прикасаться, говорить со мной, спрашивать что - то или вообще знать, что я существую. Я социопат. Не нужно втягивать меня в общество. Это словно, поместить клаустрофоба в гроб. 

- Хочешь устроим вечеринку? Ты можешь нам довериться мы короли вечеринок. 

На его лице появляется ухмылка. Неудачная шутка. Поняв, это по моему испуганому взгляду Гарри быстро затыкает шутника. Я лишь легонько улыбнувшись на их действия решаю найти блокнот и карандаш. Заметив их на журнальном столике возле дивана на котором находимся мы я тянусь за ним. Быстро написав своиим корявым почерком "я - социофоб" передаю блокнотик в большие ладони Луи и дожидаюсь его ответа. 

- Прости, я не знал. 

Выдавив легкую улыбку я покачала головой. Он действительно не знал, так что не стоит его винить. В этом виновата лишь я. Нужно бороться со своими страхами, смотреть смерти в лицо, попробовать в своей жизни все. А я что? Не имею желания заводить друзей, прикрываясь глупой отмазкой о социофобии, в жизни единственным экстримом бывало порвать страничку в библиотеке и из незаконного посчитать в 16 книгу 21+. Да, я рождена быть бунтарем. 

- Никто не знал. 

Мой голос еле слышен и хриплый. Целый год не говорить - это далось в признаки. Гарри лишь вскрикнул от испуга. Со всего времени,что мы знаем друг друга, а  именно 3 года, я не была особо разговорчива, а потом закрывалась вообще. Так, что такая бурная реакция должна была быть ожидаемой. Но все же. Мой голос. Он такой хриплый, вялый, тихий. Он будто не мой.