Сказка О Самоубийстве

Глава 18

Митч оступился на левую ногу и, посколь­знувшись, провалился куда-то вниз. Он упал в открытый люк водосточной канавы и сломал ногу. Мальчик попытался встать, но застонал от боли. Глаза заслезились от тяжелого запаха, и его затрясло от холода. Он попытался вылез­ти, но тщетно, попытался позвать на помощь, но никто его не услышал. Ему оставалось только тихо плакать.

Неизвестно, сколько прошло времени и Митч заснул. Говорят, если забыться сном на морозе, то можно и не проснуться. А еще известно, что все счастливо обошлось и мальчика нашли. Спу­стя шесть часов, с обмороженными пальцами рук, с переломанной ступней и с огромными ис­пуганными глазами...

Отец мальчика, Сойер, просидел двое суток у его кровати в больнице имени Святого Патри­ка.

Банановое капучино

В самом углу маленькой кофейни, за столи­ком, сидели двое: девушка и юноша. На вид им было лет по семнадцать. Они что-то обсуждали. Пахло корицей, ванилью и, кофе, приятное ос­вещение придавало особый уют этому кафе.

Подростки, а это были Митч и Ника, пили кофе и рассматривали целую стопку фотогра­фий, которые сделал Митч.

- Вот эта очень крутая, - сказала Ника, ука­зывая пальцем на один из пленочных снимков.

- Это кодак 400, я сам проявлял эту фотогра­фию, - с гордостью ответил Митч.

- Еще эту нужно отправить, - добавила Ника, передавая карточку, на которой была запечатле­на замерзшая река. Митч, смутившись, задумал­ся.

- Да, брось, - начала уговаривать его Ника, ты обязательно поступишь. У тебя великолеп­ные снимки. Как только в этой чертовой фото­академии получат твои фотографии, они сразу заметят твой талант. Иначе и быть не может!

Митч обнял ее так, как обнимают лучших друзей. И они увлеченно продолжали выбирать лучшие снимки.

Мятный чай

- Ты обещал, - крикнул Сойер.

- Отец, не начинай, - отмахнулся от него Митч, спускаясь по лестнице на первый этаж дома.

- Ты всегда делаешь все мне назло, - продол­жал Сойер, следуя за сыном по лестнице.

- Черт возьми, отец, мне двадцать лет, сколь­ко можно оберегать меня? - крикнул Митч с раздражением в голосе.

- Потому что ты уходишь, а я не могу заснуть ночью, думая, где ты и как ты! Почему ты не мо­жешь никак успокоиться? - как будто упраши­вая сына, проговорил Сойер.

- Ты самый отвратительный отец в мире, луч­ше бы я тогда остался в детдоме, - бросил Митч и вышел на улицу, демонстративно хлопнув входной дверью.

Треснувший лед

Более тридцати лет Сойер ходил в море. До того момента, пока медкомиссия не запретила ему ходить в рейс по состоянию здоровья. Тре­бования стали более жесткими, и Сойера отпра­вили на пенсию. Свободного времени сразу ста­ло много. Давно вот так он не сидел дома один на один со своими мыслями. Сын уехал давно, и огромный дом был снова в его распоряжении. Цели в жизни не было, настроения - тоже. Оста­валось только стареть...

Птичье гнездо

Изредка приходят открытки от сына.

По утрам хожу в парк кормить уток хлебом. Захожу в лавку Борли Минтла пить вишневый сок.

Днем сплю.

Вечером пью чай.

Перечитываю давно забытые сказки.

Ночью сплю, иногда.

Утром хожу в парк кормить уток хлебом.

Горький шоколад

Сойер сел за письменный стол, держа в ру­ках потертый от времени белый конверт. Он уже много лет перечитывал одно и то же письмо: «Привет, пап. Скажу тебе сразу. Я хочу велоси­пед. И кошку. Кошку буду гладить, а велосипед для того, чтобы я мог далеко ездить.

Ездить далеко, чтобы вернуться, а дома ждет кошка. И папа. И горячее какао. А еще я бы хо­тел извиниться и поблагодарить тебя одновре­менно. За тот день с люком, когда я провалился, а ты нашел меня. В буквальном смысле достал из-под земли. У меня еще не было таких родите­лей, которые меня находили, дважды находили. Когда я вырасту и стану богатым, то обязательно сделаю так, чтобы ты никогда ни в чем не нуж­дался. Твой любящий сын Митч».

Старый камин

Думаю о Зои. Мысли о ней помогают мне за­сыпать. Не было и дня за эти сорок лет, чтобы я ее не вспоминал. Уже давно позабыл название ее духов, которые я всюду пшикал и представ­лял, что она рядом. Не помню ее нежного голо­са. Но помню, что я ее любил...