Взорви мои мысли

I

      — Хватит, Беатрис, я понял... Вернусь не позже шести... Да, именно потому, что твои родители сегодня у нас ужинают... — тяжело вздыхаю, представляя, как сегодня будет «весело» в нашем доме.

      Каждый раз этот безумный рассказ, о том, как моя дорогая Беатрис была чудо-младенцем и какой красавицей она восседала на горшке. При этом этот послушный ребёнок умудрился сломать свою правую руку не один, а два раза с интервалом в два года. Но выбора у меня не было. Я обожал свою жену и терпел неожиданные ужины с её родителеми.

     Наши дети пошли в мамочку. Старшая Катрин реальная копия Беатрис. Её мальчишеские выходки иногда заставляют меня задуматься: а не перепутал ли господь пол ребёнка при рождении. Зато младшая Сью с нежными каштановыми кудряшками — совершенная противоположность своей сестре. Она очаровательный ребёнк, которого я  безмерно люблю и балую. Но характер все же она унаследовала у своей матери.

     На часах, висевших на стене в моём кабинете, чёрные стрелки показывали без четверти два после полудня. Я тихонько постукивал кончиком ручки по крышке полированного стола, расположенного возле окна, из которого была видна подъездная дорожка к зданию частной клиники Св. Женуария, в которой я, Бернар Тэлью, работаю психологом.

     Массивная дверь кабинета приоткрылась, и в неё просунулась миленькая головка с чёрными как смоль волосами. Это была наша новенькая медсестра, кажется, её зовут Кристель. Осмотревшись, она вошла в кабинет, где посередине стоял кожаный диван и кресло для меня и пациентов. За ними стол, о котором я уже говорил. А слева от него, у стены, возвышался огромный шкаф; набитый доверху книгами по психологии, психоанализу, гипнозу и ещё какой-то бесполезной макулатурой.

     — Вы свободны, доктор? — я провёл ленивым взглядом по кабинету, показывая, что здесь один и у меня нет пациентов.

     — Что ты хотела? — она скромно улыбнулась. Я хмыкнул, понимая, что этой юной особе я приглянулся. Проведя рукой по непослушным, слегка вьющимся волосам, я сжал губы и немного опустил ресницы.

     — Пришёл парень на приём к Вам, но он не записан. На заданный мной вопрос, кто его направил, он молчит, — девушка, осмелев, очень быстро затараторила, а я в удивлении открыл глаза. Правая бровь приподнялась чуть выше. — Вы примите его? — она опять опустила глаза. Её щёки стали пунцовыми. Вот наивные дурочки, увидев красивую внешность, сразу млеют.