На следующий день, ровно в четыре часа, у ворот виллы остановилось такси, и из него вышел Дик. Николь сбежала с террасы ему навстречу, силясь вернуть себе внезапно утраченное равновесие.
- А где же машина? - спросила она.
- Оставил в Арле. Надоело сидеть за рулем.
- Из твоей записки я поняла, что ты уезжаешь на несколько дней.
- Я попал в полосу мистраля и дождя.
- Но ты доволен поездкой?
- Как всякий, кто едет, чтобы от чего-то убежать. Я отвез Розмэри в Авиньон и там посадил на поезд. - Взойдя вместе с Николь на террасу, он поставил свой чемодан. - Я не упомянул об этом в записке, чтобы ты не нафантазировала себе бог весть чего.
- Благодарю за заботу. - Николь уже вновь обрела почву под ногами.
- Мне хотелось узнать, можно ли от нее ждать чего-то, - а для этого нужно было побыть с ней наедине.
- Ну и как - можно или нельзя?
- Розмэри так и не стала взрослой, - ответил он. - Вероятно, это к лучшему. А ты что делала?
Она почувствовала, что у нее по-кроличьи задергался кончик носа.
- Вчера вечером ездила потанцевать - с Томми Барбаном. Мы отправились...
Поморщившись, он перебил ее:
- Пожалуйста, не рассказывай. Ты вольна делать, что тебе угодно, только я не хочу знать об этом.
- А тут и знать не о чем.
- Хорошо, хорошо. - И он спросил так, как будто отсутствовал неделю: - Что дети, здоровы?
В доме зазвонил телефон.
- Если меня, скажи, что меня нет дома. - Дик торопливо повернулся к выходу. - Мне нужно кой-чем заняться у себя.
Николь подождала, пока он не скрылся за поворотом аллеи, ведущей к флигельку, потом вошла в дом и сняла телефонную трубку.
- Николь, comment vas-tu?
- Дик вернулся.
В трубке послышался не то стон, не то рычание.
- Давай встретимся в Канне. Нам нужно поговорить.
- Не могу.
- Скажи, что ты меня любишь. - Она молча кивнула в телефон.
Томми повторил: