Вишневое лето

Эмили?

Каждый раз одно и то же — либо время с самого начала не на моей стороне, либо окружающие рубят на корню мои жалкие попытки быть пунктуальной.
Но сегодня мне должно было повезти. Я торопливо шла от университета к остановке, когда к ней подкатил автобус. Я побежала к нему и в последний момент протиснулась в закрывающиеся двери. У меня и у берлинского транспорта есть нечто общее: мы не можем похвастаться пунктуальностью, и при этом наши опоздания совершенно не совпадают по времени, но сегодняшний день можно было обвести в календаре. Я проскочила мимо пожилой дамы, вцепившейся в свою сумку, и с облегчением рухнула на сиденье прямо за ней. Автобус поехал дальше, и ко мне вернулось хорошее настроение. Все благодаря Александре — моей подруге еще с детского сада. Мы не виделись целую вечность — почти три месяца. Если бы мне в детстве кто-то сказал, что однажды наши дороги разойдутся, я бы ни за что не поверила. Но именно это и произошло, когда мы окончили школу. Алекс уехала в Мюнхен изучать искусство, а я отправилась учиться за шестьсот километров от нее, в Берлин.
Это длилось уже три года, и разлука давалась нам нелегко. Огромное расстояние между городами исключало спонтанные встречи, мы виделись только на каникулах и по праздникам, когда приезжали в родной городок Нойштадт. Мы общались по телефону и электронной почте, но я скучала по Алекс каждый день. Мне было недостаточно время от времени слышать ее голос. Раньше мы с ней были неразлучны, и Алекс могла начать болтать утром и не умолкать до вечера.
Я с улыбкой вспоминала, как эта бесконечная болтовня сводила меня с ума. Но теперь, как бы странно это ни звучало, я скучала по ней.
Поэтому, когда две недели назад она сообщила, что переезжает в Берлин, для меня это было лучшим в мире подарком.
Алекс давно разочаровалась в учебе — программа совершенно не оправдывала ее ожиданий. Кроме того, однажды вернувшись домой, она застала своего парня в постели с соседкой. Так что решение бросить учебу далось ей легко.
Любой другой на ее месте погрузился бы в пучину печали, но Алекс не была бы собой, если бы позволила себе сломаться. Спустя всего две недели она снова крепко стояла на ногах, и у нее созрел план.
Неприятную историю с соседкой Алекс посчитала знаком судьбы. Меня всегда поражал ее талант подгонять реальность под свои представления. Но именно за это я ее и любила. Ее новой страстью стал дизайн одежды. По словам Алекс, однажды она закрыла глаза, заглянула внутрь себя, и тогда ее осенило. Алекс часто говорила глупости, но тут я не могла ей возразить. Эта специальность подходила ей идеально.
Алекс отправила заявления в несколько университетов Берлина и окрестностей, и ее приняли в два из них. Один находился прямо в центре, а во втором училась я. Так что ей не пришлось долго раздумывать, что выбрать.
Можно сказать, что все было почти идеально, но главное тут — это слово «почти». У плана Алекс был один ужасный недостаток: Она собиралась жить не в отдельной квартире, а со своим братом Элиасом, который был старше нее почти на два года. Его сосед по квартире недавно съехал, и Алекс тут же заявила, что претендует на освободившуюся комнату.
Мы с Элиасом не виделись несколько лет, и я была готова не видеться с ним еще столько же. Я знала, что он тоже в Берлине, но мы учились в разных университетах, так что я о нем не думала. Этот город достаточно велик, чтобы никогда не встречаться — по крайней мере, мне так казалось.
А теперь выяснилось, что Элиас живет всего в десяти минутах езды от меня. Странно было представить, что мы увидимся снова, ведь прошло столько лет. Я бы с удовольствием обошлась без этой встречи, но ради Алекс была готова скрывать свои чувства.
Автобус резко затормозил и остановился, двери, открываясь, зашипели, я вскочила и направилась к выходу. На улице я сразу увидела Алекс, Инго и Алену, которые вытаскивали картонные коробки из белого минивэна. Алена и Инго — родители Алекс. Эти трое составляют ту часть семейства Шварц, которую я люблю всем сердцем. Я провела с ними добрую половину детства, и Инго с Аленой стали для меня кем-то вроде вторых родителей.
«Ах!» — воскликнула Алекс, увидев меня. Коробка, которую она держала, с грохотом упала на землю. Она бросилась ко мне — шаровая молния в компактной полутораметровой упаковке.
Я уже говорила, что она гиперактивна? Мне захотелось в последнюю секунду отойти в сторону, чтобы она пронеслась мимо, но, несмотря на всю привлекательность этой идеи, это было бы свинством с моей стороны. Пусть даже совсем небольшим. Я засмеялась, распахнула объятия, и моя лучшая подруга влетела в них, едва не сбив меня с ног.
— Эмили, детка! — завопила она, чуть не задушив меня в объятиях. Я подумала, что тоже так могу, и крепко обняла ее в ответ.
Я не могла привыкнуть к мысли, что теперь нам не придется расставаться. Мы будем видеться ежедневно, и она снова будет действовать мне на нервы, как в старые добрые времена. Я удовлетворенно вздохнула, и тут Алекс вдруг отпустила меня.
— Ты опоздала на пятнадцать минут! — сказала она, нахмурившись.
Я снова вздохнула, теперь уже раздраженно. Алекс была порождением ада, о чем невозможно было догадаться, глядя на ее ангельское личико. От матери ей достались вьющиеся каштановые волосы, которые она носила распущенными, а от отца — глаза, прозрачно-голубые, как горные ручьи.
Алекс схватила меня за руку и потащила к родителям. Алена улыбалась, глядя на меня. Она сделала пару шагов мне навстречу, и мы обнялись.
— Как твои дела, все в порядке? — спросила она, взяв мое лицо в ладони.
Я улыбнулась и кивнула. Алена была родом из Польши, у нее были зеленые глаза и мягкие черты лица. И хотя возраст уже оставил на ее лице сеть крохотных морщинок, она все еще была очень красива.
Чем дольше я на нее смотрела, тем яснее понимала, что мы слишком давно не виделись. Инго как обычно держался немного в стороне, с улыбкой глядя на нас, но вскоре и он подошел и обнял меня.
Инго был из тех мужчин, которые с возрастом становятся все более интересными. У него было запоминающееся лицо с резкими чертами и черные волосы, на висках слегка тронутые сединой. Инго не любил болтать, но когда он говорил, к нему прислушивались. Он был врачом в клинике Нойштадта. Алена работала там же медсестрой последние несколько лет.
— Ты все хорошеешь, — улыбаясь, сказал он мне.
Ох. Ну, отлично. Комплимент. Комплименты действовали на меня хуже, чем оскорбления. На оскорбления я хотя бы знала, как реагировать.
Кроме того, я совершенно не поняла, что Инго имел в виду. У меня темные волосы до лопаток, фигура, которую можно назвать неплохой, и карие глаза — во мне не было ничего, за что можно зацепиться взглядом. Не хочу говорить, что я уродина, мне всегда нравилось мое лицо, но во мне нет ничего особенного. Я всего лишь одна из многих. Вдруг я заметила, что Алекс оценивающе оглядывает меня с ног до головы.
— В чем дело? — спросила я.
— М-да, Эмили, ты себя совсем запустила... — она покачала головой. — Но я вовремя вернулась и теперь намерена о тебе позаботиться.
Я непонимающе оглядела себя и свою одежду. На мне были белые кроссовки, темно-синие джинсы, черная футболка и серая кофта. Что не так с моей одеждой?
— Вы не хотите забрать назад эту ядовитую крошку? — спросила я Инго и Алену, но они только рассмеялись.
Я снова вздохнула. И почему я радовалась, что это чудовище снова будет рядом? Алекс стукнула меня в ответ.
— Ядовитая крошка остается! — заявила она, задрав подбородок. — Идем, я покажу тебе шикарную квартиру!
Она схватила меня за руку и потащила за собой.
— Давай заодно занесем наверх пару коробок? — предложила я, когда мы проходили мимо машины, но Алекс отмахнулась.
— Успеем еще, — она толкнула дверь старого дома, и мы начали подниматься по лестнице. Квартира находилась на пятом этаже, и нам пришлось тащиться туда пешком, ведь, естественно, Алекс предстояло поселиться под самой крышей, и, конечно же, в доме без лифта. Вообще-то у меня мрачное чувство юмора, но в тот момент мне было совсем не смешно.
Пока я хватала воздух ртом, как рыба, вытащенная на берег, Алекс, не замолкая ни на секунду, рассказывала, как она обставит комнату. Для меня оставалось загадкой, как ей удается одновременно болтать и бежать вверх по ступенькам. Подозреваю, что в нее встроен баллон с воздухом. Наконец мы поднялись на самый верх, и я мысленно трижды перекрестилась, ведь ни разу не споткнулась, хотя в моем распоряжении были все три тысячи ступеней. Обычно мне хватало даже невысокого бордюра, чтобы потерять равновесие. Как я всегда говорю, у меня обе ноги левые. Я просто притягиваю неудачи, и, в отличие от окружающих, мне от этого совсем не весело.
Мучительница Алекс не дала мне даже перевести дыхание и сразу потащила в квартиру. Мы вошли, и я остановилась в восхищении.
Сразу за входной дверью начиналось большое помещение, напоминающее лофт. На полулежал темный ламинат, стены были частично выкрашены светлой краской, а частично выложены декоративным кирпичом. На наклонной стене, которая по совместительству являлась крышей, было несколько окон. Квадратные бетонные колонны зрительно делили комнату на несколько зон. Часть помещения слева занимала открытая кухня со шкафами серого цвета. В самой середине кухни находился остров с плитой и прочими штуками. А за ним — большой обеденный стол с шестью разномастными стульями.
Справа была гостиная: посреди комнаты стоял большой черный диван, с которого наверняка удобно было смотреть телевизор, висящий на стене. На полках открытых стеллажей лежали стопки дисков.
Дальше мой взгляд упал на матово-черное пианино, которое не очень-то подходило к обстановке, но в целом смотрелось довольно гармонично.
В общем, в квартире царил хаос, но в то же время она выглядела стильно. Алекс нисколько не преувеличила, когда сказала, что тут шикарно.
— Вау, — сказала я наконец.
— О Эмили, ты не представляешь, как я рада, что все-таки решилась уехать из Мюнхена! — воскликнула Алекс, сияя. Она обняла меня за шею. — Мне там никогда не нравилось, я очень скучала по всем, а еще я больше никогда не хочу видеть белую колбасу! — пробормотала она, уткнувшись мне в плечо.
— Как я тебя понимаю, — ответила я, смеясь.
Алекс снова схватила меня за руку и потащила вглубь квартиры.
— А теперь я должна показать тебе мою комнату! — заявила она, пока я, спотыкаясь, пыталась за ней угнаться.
Мы прошли вперед и оказались в коротком коридоре, из которого одна дверь вела направо и две — налево. Алекс втащила меня в ближайшую, и я вспомнила, в чем заключался недостаток ее плана... Элиас Шварц, четвертый и самый противный член этой семьи, стоял на коленях, пытаясь собрать каркас кровати.
Я почувствовала себя так, как будто завеса тумана, скрывавшая мои воспоминания, растаяла под ярким солнцем. Элиас поднял взгляд и несколько секунд глупо и удивленно пялился на меня. Я была не рада снова его видеть. Эта встреча подействовала на меня, как удар под дых. Элиас почти не изменился. Он был похож на отца, хотя черты его лица были мягче. У него были глаза цвета зеленой бирюзы — восхитительный каприз природы, причудливая смесь цветов, доставшаяся ему от родителей. Я больше ни у кого не видела таких сияющих глаз. Мне не хотелось это признавать, но он был очень красив.
Его русые волосы были слегка взлохмачены: наверное, кровать сопротивлялась сборке. Я видела его жилистые руки и подтянутый живот под футболкой... Элиас повзрослел и больше не выглядел тощим и нескладным. Я медленно перевела взгляд на его лицо и увидела самоуверенную ухмылку, она-то и привела меня в чувство. Элиас легко вскочил на ноги и, к моему неудовольствию, шагнул нам навстречу. Он был выше меня на целую голову, и мне приходилось смотреть на него снизу вверх, хотя все во мне этому противилось.
— Алекс, ты не собираешься представить мне свою подругу? — спросил он очень низким, но тем не менее приятным голосом, не сводя с меня глаз.
Что-что? Не знаю, что взбесило меня сильнее: то, что он меня не узнал, или этот дурацкий вопрос. Я решила, что он мне еще за это ответит.
— Это Эмили, придурок, — ответила Алекс, нахмурившись.
— Эмили? — повторил он и потер подбородок, будто бы пытаясь припомнить имя, которое всего слышал раз или два за всю жизнь.
Высокомерный паршивец! Я стиснула зубы и удержала рвущийся наружу злобный ответ. Я сдержусь.
— Вот именно, Эмили, — ответила я, неубедительно изображая дружелюбие. — Та, которая с маленькими сиськами. — я подкинула ему реплику.
По его лицу было понятно, что я его удивила и развеселила, но не задела.
— А-а-а, эта Эмили, — протянул он, скользя взглядом по моей фигуре до тех пор, пока не остановился на груди. — Теперь я припоминаю...
Ну и козел! Я решила, что не позволю ему вывести меня из себя, и демонстративно сложила руки на груди.
— Алекс не преувеличивала, когда говорила о том, какой ты, — сказала я насмешливо.
Мы смотрели друг другу в глаза, и казалось, что температура в комнате каждую секунду падает градусов на пять. Но эта иллюзия рассыпалась, потому что у меня за спиной что-то громыхнуло. Переезд, как я могла о нем забыть? За моей спиной прошел вспотевший и задыхающийся Инго с двумя коробками в руках. Его появление позволило мне с достоинством выйти из ситуации. Все могло бы кончиться убийством, а садиться в тюрьму из-за этого идиота я не собиралась.
Я направилась к машине за вещами, когда услышала Инго, который говорил что-то про «нет лифта...» и «слишком стар для этого...».
* * *