Лето в зелёном конверте

Очень-очень

/ This Will Destroy You – Quiet /

Касаться кончиками пальцев...

Хочется, безумно хочется. Ловить улыбки и любить твои длинные ресницы. Слышать твой смех, когда меня душит желание заплакать. Вспоминать, как мы смеялись и делали дурацкие фотографии, которые я все так же бережно храню в старом зеленом конверте. Тебе было пятнадцать, а мне – восемнадцать, когда ты впервые в жизни сказал, что «любишь».

Худенький смешной мальчишка с торчащими в разные стороны волосами и с такой милой застенчивой улыбкой. Странное лето, странные мы. Ты вряд ли знаешь, что я храню твое письмо, написанное корявым почерком. Письмо... оно тогда лишь вызвало улыбку и жалость к маленькому мальчику, который влюбился во взрослую девушку. Да, я казалась себе безумно взрослой и умной. Мне было смешно, когда ты попытался меня поцеловать, ведь тебе хотелось, чтобы твой первый поцелуй был со мной.

Оттолкнула.

Я бы все отдала, чтобы повернуть время вспять. Что-то щемило в душе, когда в самолете, который уносил меня домой, далеко от этого сумасбродного лета, я читала твое неловкое письмо.

«Почему? Почему? Почему? Я тебя .... Очень, очень.
Это было самое счастливое лето.
С тобой.
Твой Б.»


- Не узнаешь? – парень с улыбкой смотрел то на меня, то на мой стакан с мартини.

Еще бы, наверняка жалкое зрелище: день святого Валентина, а я провожу его в компании планшета и алкоголя в одном из самых дорогих ресторанов Шанхая. Голова раскалывалась после выставки, кончики моих пальцев пропахли терпкой краской, лишь мартини помогал снять напряжение и расслабиться.

Медленно сделав глоток холодного напитка и откинув назад прядь непослушных каштановых волос, я покачала головой. Прошлой ночью я спала сегодня всего лишь три часа, меня раздражали влюбленные парочки и хотелось двух вещей: спать или рисовать. Я и сама не могла определиться, чем заняться: допить бутылку мартини или поехать в студию, чтобы снова творить, выплёскивая себя на холст.

- Ле, это я, Бэкхён! – широко улыбнулся он, а внутри меня что-то оборвалось.

Вот так, в один миг. Сердце пару раз настороженно сжалось, по спине пробежали мурашки, и мне казалось, я вспомнила, каким теплым и странным было наше лето восемь лет назад. Щуплый и худенький Бэк превратился в привлекательного парня, лишь широкая улыбка и тёплые карие глаза выдавали в нём того мальчишку, который учил меня корейскому языку тем летом и без умолку рассказывал мне шутки на китайском.

Надо же, как бывает: встретиться через столько лет в Шанхае, в дурацкий День всех влюбленных.

- Happy birthday to me, - не дожидаясь приглашения, выпалил Бён и присел за столик напротив меня. Словив мой удивленный взгляд, он пожал плечами и еще раз улыбнувшись, добавил:

- Я был здесь с друзьями, потом они разъехались по домам. Забыл в ресторане часы и вернулся, как вдруг заметил тебя. Знаешь, тебя ни с чем не спутаешь. Скажи мне happy birthday, Ле?

Эта смесь китайского и английского меня рассмешила, и я улыбнулась в ответ.

- С днем рождения, Бён Бэкхён, - сделав еще глоток мартини, протянула я.

Парень провел ладонью по своим черным волосам и хмыкнул:

- Странно вот так встретить тебя, если честно, - он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, рассматривая меня с нескрываемым любопытством.

- Я живу в Китае всю жизнь, Бэкхён, - засмеялась я, любуясь шоколадного цвета глазами Бэка. – А вот встретить тебя в Шанхае ... Еще более странно.

- Ты жила в Пекине. А у меня что? Работа, - вздохнул он, больше ничего не объясняя, а мне вдруг захотелось его нарисовать.

Эти красивые яркие глаза, очаровательную улыбку, ровный нос и изящные кисти рук. Широкие плечи. Улыбку, которая не поменялась ни на грамм с тех пор, как я познакомилась с пятнадцатилетним Бэком тем летом в жарком Сеуле.

Хотелось попросить его позировать мне при свете шанхайской луны. Мои пальцы пару раз лихорадочно дернулись, словно сжимая воображаемую кисть, и я нервно сглотнула. Он подумает, что я сумасшедшая, если вот так сходу сделаю ему такое дурацкое предложение. Да и наверняка у него есть девушка, к которой он спешит этим вечером.

- Можно я тебя нарисую? – глотнув еще алкоголя (для храбрости), хрипло выдохнула я. Бён хитро прищурил глаза и уставился на меня, лишь слегка улыбаясь. Что значит эта его улыбка? Нет? Да? Ты ненормальная?

- Ты меня вспоминала? – вопросом на вопрос ответил парень, а я молчала.

Трусливо молчала, боясь сказать, что то самое письмо до сих пор лежит у меня дома. Зачем я его храню? Не знаю, но и выкинуть рука не поднялась.

Для Бён Бэкхёна я была первой любовью, но вот лично у меня не было той самой сумасшедшей первой любви. Были парни, которые мне нравились и с которыми я спала. Но чтоб вот так, до дрожи – нет, не было. Не было слов «я тебя люблю» от меня, не было бессонных ночей и страданий. Порой мне казалось, что я бессердечная.

Я рисовала, путешествовала, встречалась с парнями, когда мне было одиноко и жила так, как мне хотелось. Что такое любовь? Для меня это было мое творчество, на остальное мне было плевать. Правда, в День святого Валентина я пила мартини и сбрасывала звонки Ханя, своего бывшего парня, понимая, что я в какой-то степени жалкая неудачница без нормальной личной жизни.

Отрицательно покачав головой, я снова задала вопрос:

- Разрешишь тебя нарисовать? Я приглашу тебя на следующую выставку.

Бён склонил голову на бок и смотрел на меня, не отводя взгляда.

- Вряд ли я попаду на твою выставку. Я возвращаюсь в Корею завтра вечером, так что... Хорошо, нарисуй меня. В честь нашей старой дружбы, Чень Ле.

Отлично. К черту мартини, пора ехать домой. Моя импульсивность порой заставляла меня делать дурацкие и неожиданные поступки, которые люди воспринимали как странности, но не Бэкхён. Он хорошо меня знал, даже если мы не виделись столько лет. Шанхайская луна и мартини могут иногда сводить с ума. По-хорошему или плохому – время покажет.

***

- Почему ты рисуешь при свечах? Не боишься спалить квартиру? – задумчиво протянул Бэк, сидя на стуле у окна.

Раздраженно цокнув языком, я покачала головой: ну просто не могла сосредоточиться и сделать хоть пару мазков краской по холсту. Мне казалось, то Бэк не так сидит, то краски не те.

Все раздражало и хаосом оседало на стенках моего взбудораженного сознания.

- Так вдохновения больше, - тихо ответила я, хотя понимала, что никакой музы у меня не было этой ночью. В душе царило странное беспокойство, звонки от Луханя раздражали не на шутку, а бархатистый вкрадчивый голос Бёна в этой полутемной комнате действовал на меня, словно гипноз.

- Ты с кем-то встречаешься? – ёрзая на стуле, словно беспокойный ребенок и сбивая меня с толку, пробасил парень, отчего я подавилась краской – в этот момент я по привычке облизывала кисточку.

- Это значит «нет»? – засмеялся он, и выпрямив спину, посмотрел в окно.

У Бэкки был красивый профиль и действительно красивый нос. Я любила чужие носы, можем назвать это моим фетишем.

Меня нельзя было назвать распутной и аморальной, через меня не прошли толпы парней, нет. Но в данный момент моей жизни я не готова была открывать душу ни Ханю, ни другим мужчинам вокруг себя.

- Я встречаюсь со своим мольбертом, - безапелляционно выдала я, чем еще больше развеселила старого друга. Думаю, он и сам свободен, раз в День святого Валентина позирует сумасбродной художнице, рассматривая ночной Шанхай сквозь окно. Вид с двадцатого этажа был шикарным.

- Слушай, Бэкки, ты как-то криво все время сидишь, - вдруг разозлилась я, хотя мне стоило злиться на себя – ничего не получалось.

Мысли разбегались, кто куда.

Бэк повернулся ко мне и пожал плечами, дружелюбно улыбаясь:

- Посади меня как надо, нервная Ле, - он всегда любил подшучивать и вообще был очень жизнелюбивым мальчиком. Мальчиком, который вырос... Время так быстро летит.

Вздохнув, я подошла к парню и аккуратно сжав его лицо ладонями, остановилась. Как же мне его посадить? Куда повернуть его голову? Бэкхён неуверенно дернул меня за рукав моей безразмерной длинной рабочей рубашки, перемазанной краской.

Я растерянно посмотрела на него:

- Прости, я не знаю, что со мной. Видимо, усталость. Не могу сосредоточиться, - я тяжело вдохнула и виновато улыбнулась.

- Это ты меня прости, - как-то резко бросил он и встав, крепко сжал пальцами мои костлявые плечи и поцеловал меня.

Сумасшедший.

Я оттолкнула его, когда он хотел подарить мне свой первый поцелуй, но сейчас мне не хотелось говорить ему «нет».

Не сегодня.

Какой он на вкус, этот Бён Бэкхён?

Вкус чернильных слов на старой бумаге, где он так горько спрашивал: «Почему?».

Потому что ты был маленьким мальчиком, Бэкки.

Вкус прошлого, вкус тёплого лета и шанхайской ночи. На кончике твоего языка сейчас наверняка та терпкая краска с моих старых кистей, которые я по привычке пробую на вкус. На кончике моего языка – твои прошлые разочарования. Ты был разочарован во мне, ведь я разбила твое сердце.

Твои руки скользят по моим плечам. Кончики твоих пальцев осторожно исследуют кожу на моей шее, а толпы мурашек бегут по моему позвоночнику, заставляя забывать все предрассудки, и я забываю о том, что хотела рисовать тебя этой ночью.

Мне приходится становиться на носочки, чтобы пробовать твои губы на вкус – ведь ты уже высокий мужчина, а не тот худой мальчишка, ниже меня на полголовы. Как же быстро летит время, стирая все страхи и забирая с собой те границы, которые я раньше боялась переступать...

Мои легкие заполнял сладковатый запах одеколона Бэкхёна, кружа голову и отнимая такой необходимый кислород. Бён расстегнул пару пуговиц моей рубашки, опускаясь к шее и нежно кусая ключицу, тем самым сметая все преграды между нами. Усадив меня на подоконник, Бэк медленно провел своим носом по моей щеке, и я прикрыла глаза. Нам не нужны были слова – мне и так было неловко, поэтому мне хотелось, чтобы мы молчали. Все было и так понятно.

Но...

Бэкхён что-то прошептал мне по-корейски на ухо, а я не смогла разобрать ни слова. К чёрту корейский язык. Мне казалось, что все чувства обострились, особенно когда я губы парня скользили по моей коже.

Прикусив мочку моего уха, парень дрожащими от волнения руками попытался расстегнуть мою рубашку, потом просто резко дернул ее, и пуговицы градом посыпались на пол. Я приоткрыла глаза и вопросительно уставилась на Бэка, но он просто поцеловал меня в нос.

В какой-то момент мне показалась, что это не я сижу на подоконнике и все это – какой-то сон. Может, послать Бэкхёна? Я хотела его рисовать, черт побери, рисовать... Он сейчас брал реванш за прошлое, а я еще больше вжималась в стекло, понимая, впервые за долго время не знаю, как поступить.

- Послушай, Бэкки, отпусти меня ... - тихо проговорила я, но он словно не слышал меня.

- Ле ... - Бэкхён сжал мое лицо ладонями и посмотрел на меня, больше не говоря ни слова.

Парень тяжело дышал, в его глазах читалось желание и еще что-то, чего я пока не могла понять. Он взял мои запястья и свел руки над моей головой. Мне было уже тяжело дышать, ведь сердце колотилось в груди, и, казалось еще секунда, оно прорвет мою спину и окажется на холодной зимней улице. Я кивнула - можно списать это сумасшествие на шанхайскую ночь, одиночество и бутылку мартини.

Так ведь?

Мы уже давно не дети. И Бён Бэкхён теперь мужчина. Мужчина, от которого у меня сводит низ живота.

Сквозь опущенные веки я видела, как парень изучал каждую черточку моего лица, словно пытаясь понять, что же я думаю. Вдруг он впился в губы поцелуем, резко толкаясь языком ко мне в рот, покусывая мои губы. Жадно. Неистово. И я просто сдалась, став послушной игрушкой в его руках, забывая о холодном стекле за моей спиной, забывая о том, что когда-то уже сказала «нет» своему другу.

Руки Бэкхёна скользнули вниз к моей шее, потом – к груди, несильно сжимая ее и заставляя меня податься всем телом вперед. Бён провёл пальцами по животу, нежно касаясь россыпи родинок на солнечном сплетении, словно запоминая каждый сантиметр кожи.

Черные трусики уже валялись на полу, странно контрастируя со светлым деревом. Бэк расстегнул пряжку ремня, которая до этого впивалась мне в живот, и, сжав мою талию, придвинул меня поближе к себе. Снова прошептав что-то на корейском, он коснулся губами моей щеки и вошел в меня одним толчком.

Мои стоны терялись в его поцелуях, мои мысли путались и сгорали под обжигающим огнём прикосновений Бэкхёна, который все глубже вбивался в меня, до синяков сжимая ладонями мои бедра.

Наше рваное дыхание смешивалось в поцелуе, гуляя страстью по искусанным губам, по горящим от оргазма венах.
Несколько последних движений, глухой стон Бёна, и внутри стало обжигающе тепло.

Я тяжело дышала и молчала, Бэкхён же переплел наши пальцы и поцеловал меня в
макушку.

- Хочу обнимать тебя во сне.

- Думаю, это хорошая идея, - чтобы скрыть неловкость, отшутилась я.

Я так его и не нарисовала, а завтра он возвращается домой. Странная ночь и сумасбродный Бён Бэкхён. Мне казалось, его кожа пахла февралем и предстоящим прощанием, к которому, я, наверное, не была готова...

А еще - я боялась... Потому что с ним впервые было все не так. Было «до дрожи».

До бабочек в животе и душе. Такое незнакомое и пугающее чувство, но все же мне безумно хотелось, чтобы оно накрыло меня с головой.

***
Уверена, это плохая идея – искать парня, с которым провела ночь, в соцсетях. Что я хотела там увидеть? Точнее, я знала, чего именно я не хотела там найти. Видеть Бэкхёна на фотографиях с другой девушкой. Их объятия. Ее счастливое лицо и милые комментарии под совместными фото. Понимать, что я была лишь интрижкой на одну ночь, всплеском страсти и отчаянной попыткой вернуть прошлые эмоции.

Попробовать друг друга на вкус.

Его самолет уже приземлился в Корее, наверняка эта милая девчонка с каштановыми волосами и вздернутым носиком встретила его в аэропорту, обняла и сказала, что безумно скучала.

Будет ли в моей истории счастливый конец?

Я не могла ответить на этот вопрос. Мое сердце глухо стучало о ребра, становясь все меньше и меньше от боли, которая заполняла все мое существо. Может, именно так чувствовал себя пятнадцатилетний Бэк, когда самолет уносил меня домой, в Китай, тогда, восемь лет назад?

Моя рубашка впитала сладковатый аромат Бэкхёна, пальцы до сих пор помнили его кожу и шелковистые волосы. Хотелось услышать это его озорное «Ле»... Он умел красиво произносить мое имя, пусть мы и провели вместе всего лишь одну ночь. Можно ли влюбиться так быстро? И как можно быть такой наивной дурой?
За окном валил снег, крупными хлопьями падая на вечерний город. Город, который, несмотря на миллионы людей в нем, просто казался мне пустым и чужим. Судя по фотографиям на Weibo, Бён и та девчонка стали встречаться недавно. Господи, почему я об этом думаю? Это ведь не мое дело. Мы друг другу ничего не должны. И плевать, что Бэкки стал тем первым парнем, из-за кого мне было тяжело дышать.

Странное ощущение – понимать, что ему нравится другая, что он будет с ней в этот вечер, а я...

Кисти, пустая квартира, снег за окном и холодный февраль.

Остывший зеленый чай в огромной коричневой чашке. Перепачканная краской длинная рубашка, в которой мне почему-то было холодно. Слишком много эмоций за такой короткий период времени, я себя просто накрутила и придумала то, чего нет. Достав из белого старого комода потрепанный зеленый конверт, я пару секунд сомневалась, стоит ли заглядывать вовнутрь. Смотреть старые фотографии, где Бэк еще такой скромный и юный, а я – смешливая девчонка с открытым миру взглядом.

Письмо...

«Почему? Почему? Почему? Я тебя .... Очень, очень.
Это было самое счастливое лето.
С тобой.
Твой Б.»

Теперь и мне кажется, что я тоже «очень-очень», мой Б.

Нет, глупая я. Ты не мой, и моим вряд ли будешь.

Аккуратно сложив письмо и фотографии назад в конверт, я быстро спрятала свои воспоминания в дальний ящик любимого комода.

Там им и место.


Неделя пролетела незаметно, и я снова проводила один из вечеров в любимом ресторане, только вместо мартини на столе стоял небольшой чайник с клубничным чаем – лучший способ согреться зимой. Я лениво перекидывалась сообщениями с Ханем, уже не ждала звонка от Бёна, который просто растворился в неизвестности и думала о том, что было бы неплохо навестить родителей в Пекине. Жизнь снова стала прежней, события прошлой недели казались какой-то выдумкой и сказкой. А я уже не ребенок, чтобы верить в такое.

- Ты обо мне думала? – этот вопрос заставил меня поднять голову и оторваться от телефона.

Напротив меня сидел Бэк, на его черных волосах таяли снежинки, а нос был красным после холодной улицы. Я просто не могла поверить своим глазам, поэтому для верности моргнула пару раз. Он застенчиво улыбнулся и подмигнул мне, снова задавая вопрос:

- Вспоминала? – во взгляде Бёна читалась надежда, а я не могла выдавить из себя ни слова. Больше всего на свете я боялась заплакать.

- У тебя есть девушка, - наконец заговорила я, выплескивая свою обиду и сомнения. Не хотелось играть в дурацкие игры, итогом которых станет мое разбитое сердце.

- Все поменялось. Ты меня слышишь, Ле? Ты обещала меня рисовать, - осторожно касаясь пальцами моей ладони, начал Бэкхён. – Можешь рисовать меня ночи напролёт. Ведь я все так же тебя. Очень-очень.

Наше первое лето живет в старом зелёном конверте. А этой зимой вместо клубничного чая меня согревать будет тот, с кем "до дрожи".

Очень-очень...