Маяк. Том 2. Китобой

Глава 10

Первый раз меня привели в госпиталь, чтобы мне обработали раны после взрыва. Второй раз, чтобы вывести меня из запоя. А третий раз я пришёл туда сам, чтобы из меня вытряхнули всю грязь, внутреннюю гниль и труху. Сегодня мне снова дали таблетки и стакан воды. Холодная жидкость смыла белые кругляши месте с собой, похоронив их внутри в надежде, что когда-нибудь они мне помогут.
Это всё так тяжело. Весь мир стал похож на огромную гору, которую невозможно даже сдвинуть с места, а я стал крохотным, абсолютно никому не нужным существом, бродящим сквозь тёмные, всё ещё хранящие в себе ночь обстрела, когда стены покрывала копоть и кровь, а люди оглушали криками эту землю. Всё, что было восьмого числа, должно остаться там. Но в голове всплывали картины того ужасного дня, возможно, самого тяжёлого в истории Берлина: люди толпой бегут сквозь огонь и трупы, перепрыгивая их или топча насмерть; большие огненные столбы съедают город, оставляя после себя лишь почерневшие руины; шум самолётов в вышине. Спустя какое-то после начала этого хаоса, в городе выключилось электричество. Улицы наполнились тьмой, и лишь пожары говорили о том, что город этот давно уже погиб. Никому не было жаль Берлин. И в ответ он не жалел никого.
– Доброго дня, – тихо сказал я, выходя из душных дезинфицированных стен госпиталя. В лицо мне ударил свежий ветер, несущий с собой запах сырых листьев и мокрой земли. Люди, идущие по улице, негромко разговаривали, словно боялись, что их кто-то услышит. Они оглядывались по сторонам, и на их лицах я нередко замечал шрамы и порезы, а одежда их выглядела очень старой и слегка обгоревшей. Вот что война делала с людьми – она убивала их изнутри и снаружи.
Лёгкие тучи тёмным полотном проплывали над городом, скрывая от жителей Берлина солнце, давно забывшее о существовании нашей планеты. Казалось, оно бросило нас, покинуло, словно Бог, которого мы убили своими руками. И солнце, и Бог были мертвы для нас, но мы мечтали их воскресить, когда нам самим угрожала опасность.
Я вышел с большого оживлённого авеню, больше похожего на могильник, и свернул на маленькую улочку, которая представляла из себя лишь стены блёклых зданий по обеим сторонам дороги, небольшие магазинчики на первом этаже, сонные люди и утренний смог, так быстро опустившийся на землю. Деревья в нём стали больше похожи на зелёную паутину или непроницаемый щит, который люди и не надеялись пробить.
Неподалёку – всего в паре десятков метров от большой улицы – был небольшой бар под названием "Гелассенхайт". Обычное отдельное заведение, выделявшееся на фоне других безликих магазинов только лишь наличием странного символа рядом с дверью: латунной кошки, безмятежно лежащей на подушке. Бар выглядел незамысловато, и в солнечный день мимо него было легко пройти мимо, не посмотрев в окно: на нём не было светящейся вывески, словно мотылёк привлекавшей алкоголиков в поисках дешёвой выпивки, не было музыки, доносящейся из зала, оглушающей своей красотой, не было дорогого интерьера, говорившего о состоятельности владельца заведения. Наверное, самое спокойное место в Берлине.
Я вошёл внутрь и, осмотревшись, сел за стол с двумя кожаными диванами в углу. В этой части зала царил полумрак, скрывая меня от назойливых официантов, так и норовивших продать мне ещё что-нибудь из выпивки или еды. В моём кармане лежало всего десять-двадцать марок, и я не знал, на что их потратить. Можно было купить немного еды, чтобы наконец-то заполнить ею внутреннюю пустоту. А можно было снять себе маленькую комнатку наверху и жить спокойно месяц-полтора.
– У вас ещё остались свободные комнаты? – спросил я бармена, находящегося за стойкой. Он выглядел задумчиво, и стоило мне подойти, как его темноволосая голова повернулась в мою сторону. На секунду он задумался, а затем посмотрел на меня тусклым взглядом.
– Это не ко мне. Фрау Грехен наверху сидит, – парень глазами показал выход на деревянную лестницу, уходившую вверх, где под потолком висела маленькая лампа.
Я кивнул в знак благодарности и поднялся на второй этаж.
Фрау Грехен оказалась довольно странной, но не представляющей угрозы для меня, женщиной. Она выглядела словно тёплая булочка – с желтоватой кожей, и мягкими маленькими руками. Избыточный вес не мешал ей спокойно умещаться на одном стуле, поэтому как только она пыталась поправить своё положение, стул предательски заскрипел, готовясь проломиться.
– Комнату вам? – сказала она и достала из ящика небольшой журнал для записей. – Как зовут и надолго ли остаётесь?
Её голос был довольно неприятным, больше похожим на надменную принцессу, чем на коменданта какого-то общежития на окраине города.
– Александр. Остаюсь на месяц, может, больше.
Она посмотрела на меня.
– Дама сердца или молодой человек есть? – её глазки слегка прищурились.
– Да... то есть нет, – вовремя опомнился, вспоминая, что Лили решила больше не тревожить меня и просто ушла.
– Так да или нет?
Я колебался несколько секунд.
– Нет.
– Отлично, – фрау Грехен что-то написала в своём журнале и захлопнула его. Кинула в ящик и достала откуда-то из-под складок платья  небольшой ключ. – Вот. Комната номер десять.
– Спасибо, – сказал я и уже прошёл мимо её стола, как вдруг она меня окликнула.
– Можно я буду звать тебя Алекс?
– Мне всё равно, – меланхолично ответил я и продолжил поиски своей комнаты.
Она крикнула мне вслед:
– Сюда никого не водить! понял меня, Алекс? А не то выселю!
Я лишь пожал плечами и остановился возле двери с приклеенной табличкой с уже потёртой цифрой десять. Повернул ключ в замке и вошёл внутрь.
Комната оказалась довольно просторной для таких денег, которые я за неё заплатил. Белые полупрозрачные шторы из шёлка, неплохая мебель и даже кровать, не начинающая скрипеть при каждом моём перемещении по ней. Полы из старых деревянных досок, стены покрашены в бежевый. Это создавало ощущение лёгкости, пустоты, но не душевной, а мыслительной. Я чувствовал, как вдыхаю новый воздух, позволявший мне почувствовать себя лучше. Ненамного, но лучше.
– Это местечко как раз для меня, – сказал я и присел на кровать, оглядываясь с грустной улыбкой на лице. Комната была настолько хорошей, что я не мог нарадоваться. Эта чистота, лёгкость и дешевизна заставляли меня отчаянно улыбаться. Улыбка пусть и не самая искренняя, зато не полностью фальшивая.
Я решил оставить комнату на потом и снова спуститься в бар. На стене я видел небольшой телефон, с которого мог сделать один важный звонок.
– Телефон внизу бесплатный? – спросил я, проходя мимо Грехен.
– Конечно! Если, конечно, ты не станешь звать сюда проституток, – она зычно посмеялась и махнула рукой.
– Не волнуйтесь, вас без внимания я не оставлю, – попытался отшутиться я и сразу услышал ещё одну волну смеха.
В одном из карманов моего пальто лежала записка от человека, с которым я хотел встретиться больше всего и остаться жить навсегда. Моей странной маленькой мечтой была она, девушка, мечтавшая стать свободной. Но, похоже, Лили просто забыла обо мне или боялась налаживать со мной контакт снова, видя опасность в лице Мюллера, который со всей этой суматохой, наверняка уже и забыл про нас. Теперь этот жестокий тиран казался не таким уж страшным, ибо он был уже далеко от нас обоих, но говорить гадости в его адрес я не решался.
Я прошёл мимо барной стойки, за которой всё ещё стоял тот же парень и обслуживал немногочисленных клиентов. Мы встретились взглядом, и он тут же отвёл глаза в сторону.
Телефон был, к счастью, свободен, и я тут же занял его. Мои руки стали дрожать, когда я начал набирать номер, написанный на бумаге. Сердце стучало сильнее, и дрожь его отдавалась по всему телу.
Наконец, я назвал номер в трубку и послышались длинные гудки. Время ожидания затягивалось, и среди грохочущей посуды на кухне и старых громких разговоров пьяных мужиков я чувствовал себя напряжённо. В районе желудка что-то сжалось. Как только мне ответил чужой женский голос, больше похожий на старческий, поникший голосок, который принадлежал, скорее всего, какой-нибудь женщине в возрасте, живущей где-нибудь на окраинах и надеющейся, что её все оставят в покое, я понял, что либо ошибся, либо что-то пошло не так. Трубка рухнула сама собой.
Лили просто обманула меня! Дала неверный номер и просто скрылась где-то среди руин Берлина, надеясь, что её больше никто никогда не найдёт. Она ушла в подполье, надела чёрную шаль посреди тёмной ночи, и теперь её голос мог звучать в моей голове лишь обрывками. Она начинала стираться из моей памяти.
– Как же это... – прошептал я и, отойдя от телефона, сел за стойку на высокий стул с резными извилистыми ножками, больше похожими на щупальца огромного осьминога.
– Что-то не так, мистер...
– Алекс. Просто Алекс, – бесчувственно ответил я.
– Я Девин, – мы пожали друг другу руки. – И всё-таки... что-то не так?
– Если считать предательство нормой, то всё просто отлично.
– Кто-то вас предал? – Девин натирал стаканы для вина до блеска и ставил их на одну полку.
Я кивнул.
– Разве это не причина, чтобы начать жить заново?
– Отнюдь. Но я не могу, – начал я. – Понимаешь, Девин, всё в этом мире не так просто. Стоит хоть на мгновение забыться, как тебе тут же дают по лицу. Это страшно, особенно в таком городе, как Берлин.
– Тогда я бы не советовал вам тут оставаться.
– Давай на "ты". И налей мне чего-нибудь покрепче, будь другом.
Он поставил рюмку прямо передо мной и налил водки из большой красивой бутыли. Я выпил её залпом, и почувствовал, как обжигающее тепло разлилось по всему пищеводу. В тот момент мне хотелось сгореть дотла изнутри, чтобы никто не видел, как я медленно умирал.
– Ну и кто же она? – сказал вдруг Девин.
– О чём ты?
– Ой, да ладно тебе, Алекс, – он дружелюбно улыбнулся.
Алекс... какое всё-таки странное имя.
– Думаешь, я не знаю, как выглядят брошенные люди? Таких я повидал немало, но каждый раз смотреть на их несчастные лица очень тяжело.
– Это так очевидно? – спросил я.
– Как человек может выглядеть счастливо, если у него разбито сердце? – он пристально смотрел на меня.
– Твоя правда, – мы выпили с ним ещё по паре рюмок, и скоро я почувствовал, как тяжёлый камень, который в меня кинула Лили, медленно крошится. Всё чаще в голове исчезали мысли, и вместо них появлялись пустоты, наполненные лишь светом и скорбью.
– И всё же... – продолжал Девин, – как зовут ту самую?
– Лили, – коротко бросил я.
– Прекрасное имя, не правда ли? – попытался меня подбодрить парень. – Мне кажется, она очень красива.
– Ты даже не представляешь, насколько, – буркнул я и выпил ещё рюмку, чувствуя, что если выпью следующую, то на следующий день уже не проснусь. – Чистая, непорочная. Понимаешь? Она была для меня ангелом, а она вот как со мной поступила... Обидно, ничего не скажешь.
– Почему ты решил, что она вообще тебя бросила?
– Она дала мне свой номер, а там был чей-то другой голос.
Девин раздражённо закатил глаза и шумно вздохнул. На его лице читался взгляд будто я был глупым. Казалось, он знал то, чего не знал я.
– А ты не думал о том, что она может жить в таком же общежитии, как и ты?
– С чего ты взял это?
– Большинство людей, если они не очень богаты, живут именно в таких заведениях. Думаю, ты не очень богат, а она близка с тобой... значит, сам собою напрашивается вывод.
– А ведь точно...
– Эх, дурной ты! – рассмеялся Девин и хотел налить мне ещё рюмку, но я остановил его. – Сразу в овраг кидаешься?
– Чего?
– Это я так, мысли вслух, – махнул рукой тот. – Позвони ей, пока не стало поздно. Думаю, она поймёт.
Я встал из-за стойки и нетвёрдыми шагами направился к телефону. Тогда мне казалось, что единственно верным решением было позвонить ей снова, но позже я понял, что звонить нетрезвым – плохая идея.
Но мне было всё равно. Цель перед глазами, и я уверенно шёл к ней.
Я снял трубку и послышался голос девушки, которая говорила свою заученную короткую фразу:
– Говорите номер чётко и быстро, – в её голосе я слышал раздражённость.
Только с третьей попытки ей удалось расслышать меня, и девушка сменилась длинными гудками, слушая которые, я думал, что именно в этот день всё должно поменяться.
Тучи должны были рассеяться и открыть мне синее, чистое небо, которое я так давно не видел. Столбы дыма и огненные монстры, пожирающие этот город, должны были уйти обратно в свой персональный Ад и смотреть оттуда на нас, а не стремиться захватить в свои ловкие сети. Люди должны были перестать убивать друг друга, пока мир вокруг убивает нас. А Лили, наверное, должна была полюбить меня сильнее, чем прежде.
Я обернулся и посмотрел на Девина, который разглядывал меня и чего-то ожидал. Увидев, что я тоже смотрел на него, парень поправил свою короткую причёску и добродушно улыбнулся, как бы желая мне удачи. А она бы мне не помешала.
Вдруг гудки прекратились, и время на мгновение застыло. Я почувствовал, как сильно и медленно бьётся сердце, как глаза хаотично пытались уцепиться за что-нибудь, лишь бы быть в этом мире и не пропасть в прострации, утопая в собственных переживаниях и страхе.
Я молчал, и молчал человек на том конце телефона.
– Лили?
– Александр?