- Ну этот, ну как его, ну-ну... Я ведь помню... у него.... у него имя есть! - отчаянно крикнул Данил, бросившись на Ларису Львовну, стараясь выхватить ручку прежде, чем та нарисует красивенькую двойку в журнале.
И у него это, конечно же, получилось, правда совсем не так, как он задумывал: его рука, сжавшая ручку, проскользила по журналу, оставив за собой красную полосу поверх наших оценок. Моя рука невольно сжала угол тетради, и без того согнутый и помятый, а я заметила, что нужно будет завести новую. Ну, а тем временем, Данил настолько грациозно, как только мог почти двухметровый амбал весом девяносто килограмм, с грохотом, сопровождавшийся с треском сломавшегося пополам стола, рухнул на пол. Учительница истории, повидавшая многое за годы работы, лишь безразлично провожала взглядом злосчастную ручку, которая катилась в сторону выхода из кабинета истории. А весь класс готовился к худшему. Но худшее не наступило.
Учительницас с все тем же удивительно не возмутимым видом встала со стула и тихо, выразительно произнесла, обращаясь к амбалу, все еще лежавшему на полу, беспомощно дергая правой ногой, заваленной обломками стола:
- Вставай. Живо.
Ответа не последовало, но уже через несколько секунд рядом с пожилой учительницой стоял Данил, дрожащий от страха, но в тоже время в глазах его было некоторое предвкушение, интерес - что же дальше. Но ничего интересного не произошло - учительница лишь, выпрямив спину, прошествовала к двери, остановилась и, кинув грозный взгляд на амбала, заставила его в миг оказаться рядом с ней, после чего оба покинули класс. Фу. Банально...
В прошлой школе было и получше. Могли устроить разборки прямо в классе, нередко дело доходило до отборных матов, при чём не только из уст виновных - нас, учеников, но и из уст невинных, священных жертв наших выходок - учителей. Как на счет прогулять половину уроков, сидя на чердаке? И не раз. Не два. Не двадцать. Или же оставить в школе телефоны с установленными на них будильниками, мелодией которых была сатаническая песня, дабы напугать охранника? Они у нас так часто менялись, а все из-за наших шуток. Вот же было время... Никаких пустышек, никаких королев и королей класса, школы. Мы были семьей. Двадцать человек, и все родные друг другу. А я была самой младшей, и потому все защищали меня. Да и сейчас я в классе самая младшая, если судить по цифрам в паспорте. Но в душе я ни разу не маленькая, особенно если сравнивать с ними... С этими... этими...
Невольно я окинула внимательным взглядом класс, желая знать, чем же сейчас занимаются мои одноклассники, в то время, как где-то в кабинете директора, чертовски умный и безобидный амбал объясняет, как это так он умудрился сломать стол и тем самым сорвать урок. Но класс кидал бумажные самолетики, на которых была липкая жидкость: это я заметила тогда, когда один чуть не попал мне в лоб. Фу-фу-фу такими быть. Идиоты. Я одна тут вообще переживаю за Данила? Он, пусть и пустой, но смешной. Да и ненавистный урок сорвал. Моё уважение, надо будет даже памятник поставить в его честь. Никогда не забуду. Этот смелый человек... ох, как бы не померел он там, а то директор то... зверь...
Аж прослезилась... А Данил то герой... герой...
