Дьявол знает.

Близится конец.

День с самого начала не задался.
Я уже недели две как, можно сказать, работаю с Себастьяном, каждый раз он появляется и уносит жизнь человека, а иногда приходит кто-то другой.
Себастьян говорит, что человек совершил мало плохого, поэтому его забирают наверх.

Наверх это видимо рай.

Но Себастьян говорит, что рай в понимании людей сильно отличается от настоящего.
Он говорит, что и внизу все совсем по другому. Один раз я задал вопрос о его происхождении, и он ответил мне лишь одну фразу "Я был человеком".

Время подходит к концу.

В больнице уже более менее привыкли ко мне. Повесили мою фотографию на доску почета.
Сегодня день, когда я остаюсь на дежурство, ведь до этого я был дома. Я сам удивляюсь тому, что я рад остаться. Компанию мне составит парнишка, который дает мне едва не двусмысленные намеки.

Пока я пишу истории он обнимает меня, целует или просто смотрит так, что я чувствую, как каждой клеточкой тела напрягаюсь.

- Сколько можно работать?

Уже после смены пожаловался мне Себастьян. Я не упустил время съязвить и ответил.

- Сказал тот, кто не разу не отдохнул.

- Я не выбирал эту профессию в отличие от тебя.

Только сейчас я понимаю, что Себастьяну и вправду лет шестнадцать или семнадцать. Он очень молод, чтобы умереть. Выходит смерть насильственна.
Что если его убили в какой-нибудь подворотне? Или еще хуже. Что если его избивали родители и в один момент случайно не рассчитали силы?

В памяти смутно что-то всплыло, и я почувствовал, как моё лицо обхватили холодные руки парня.
Он смотрел на меня с удивлением, а до меня запоздало дошел вопрос.

"Почему щеки мокрые?"

Я дотронулся до лица поверх его руки и понял.

"Слёзы..."

Господи! Что я делаю? Почему я плачу?!

Я быстро отмахнулся от Себастьяна и собирался уйти, но...

- Почему...?

Такое иногда бывает. Когда тебе задают вопрос, который кажется утвердительным, но вопросительный эффект доходит до тебя только с помощью мимики и жестов человека.
Странно, но его лицо сейчас такое родное и настоящее.

Я приближаюсь к нему в плотную и усаживаю на свой стол так, чтобы наши лица были на равне.

- Ты хочешь узнать почему я плачу?

Он смотрит на меня, как на слабоумного. Слабо мотает головой в отрицательном жесте и говорит.

- Хочу знать почему ты прикидываешься бесчуственным.

Я нервно посмеиваюсь и целую его.
Наши языки сплетаются в страстном танце. Я хочу, чтобы он был рядом со мной, когда...

Он разрывает поцелуй и хриплым голосом, прерывисто дыша говорит.

- Так... почему?

- Легче будет переносить, сам знаешь что. Но у меня к тебе другой вопрос.

- Какой?

- Расскажи мне о себе. Ведь так положено.

- Это ведь не обязательно.

- Я хочу.

- Я был подростком. Насколько помню в этом году мне должно было исполниться двадцать два. Я умер в шестнадцать и поэтому всегда выгляжу на этот возраст. Меня убили, как ты это уже понял. Убил меня мой отчим. Вот и все. Не так интересно, да?

Я сидел молча, пытаясь не смотреть в глаза юноше.
Я ведь был в таком же возрасте, когда...

- Нет. Интересно. А где ты учился?

Он удивленно пялился на меня, а потом соскочил и подошел к старой карте на стене.

- Вот здесь, я жил.

Он ткнул пальцем в точку на карте, и я прищурился, чтобы разглядеть название, но не смог. Пришлось встать и пройти к нему. Себастьян улыбнулся и вжался лопатками в мою грудь, что заставило меня обнять его.
Он провел пальцем по дороге и указал на здание занимающее большую территорию.

- А это моя школа. Странно, но я хотел стать врачом. В каком-то смысле я им стал.

Себастьян горько усмехнулся и начал было что-то говорить, но...

В груди что-то сжалось и я упал на колени.
Себастьян смотрел на меня, а потом присел на корточки возле, взяв моё лицо в свои уже теплые ладони.

И я до сих пор не могу понять...
Толи это я похолодел, толи это он стал теплым... но сознание медленно покинуло моё тело...

Когда...