Вне времени

#4

Пение птиц пробуждает мой мозг. Веки слегка приподнимаются, и в глаза ударяется яркий луч солнца. Я недовольно зажмурился и пошевелил рукой. Пошевелив лишь единой конечностью, я почувствовал чудовищную боль по всему телу. Моя кость, словно деревянная трость, который хочет согнуть вредный пятилетний мальчик, но у него ничего не выходит. Стиснув зубы, я с трудом поднимаю верхнюю часть своего тела. Напряжение и тяжесть пульсирует от кончика носа до кончиков пальцев. Моя шея неумолимо затекла и я начал стремительно растирать ее своей ладонью. Наконец выпрямившись, я громко вздохнул. Мой все еще слегка расфокусированный взгляд прошелся по зеленым ветвям, находящимся за бортом. Рецепторы снова заработали, и я вновь почувствовал вкус железа. Чисто из интереса я открыл рот, и прошелся по зубам. Все мои ненаглядные целы, правда во рту все же присутствует вкус металла.

Я начал фильтровать информацию. Главный вопрос - как я выжил? Я помню сильный толчок в спину и удар по голове... Так, стоп. Что нужно делать, когда выжил после авиакатастрофы? Вылезти из самолета, скорее всего. Нет-нет, конечно, позвонить диспетчеру, чтобы меня забрали! Я начал мысленно себя ругать за то, что я прекрасно знаю все эти правила, потому что учил их для билета в университете. Я начал водить руками по всему дисплею авиамонстра, в надежде, что рация будет цела. Через несколько секунд нужный субъект оказался в моих руках. Он слегка потрепался, но надеюсь, это никак не повлияет на его работу. В моей голове уже выстроился сценарий, как я звоню диспетчеру, тот зовет моего отца и начинается трехэтажный вынос мозга. Домашний арест, исключение из Оксфорда... В общем, начало познавания самого сока жизни. Этот сценарий слегка меня напугал, и я со смятением отложил рацию обратно. Да, отец, несомненно, волнуется обо мне (еще бы, сын разбился на самолете!), но пока я хочу остаться МИА. Пусть еще пройдет полчаса, и я смогу адекватно думать и составлять конструктивную речь. Я осмотрелся, чтобы разглядеть разруху. Повсюду вмятины и валяются щепки от различных вещей. Я начал медленно поднимать правую ногу, чтобы выбраться из ловушки. Тут же в меня прострелила сильная боль, взвыв я, откинулся обратно на кресло и глубоко вздохнул. Прощупав источник своей боли, и я недовольно поморщился. Я четко поставил себе цель выбраться из железной птицы любой ценой. Через пот и кровь. По всей видимости, я разбил себе голову и вывихнул ногу. Выход из самолета заблокирован, и мой больной мозг начал выстраивать манипуляции спасения. Мой взгляд упал на отвалившуюся железную деталь истребителя. Пыхтя, сжимая до потери пульса челюсти, я достал тяжеловесную деталь. По крайне мере, есть сто процентная вероятность того, что я выбью этим пуленепробиваемый боковой триплекс. Кровь и пот стекали по моему лицу. Тяжелый предмет уже лежит у меня на коленях, осталось лишь кинуть в стекло. Стекло достаточно близко ко мне, но не думаю, что абсолютно все стекляшки полетят мне в глаза. Боже, я пережил авиакатастрофу, какие-то стекляшки для меня абсолютно не помеха! Я почувствовал, как каждый мускул моего тела напрягся, а мозг нарисовал на триплексе воображаемую мишень. Через секунду режущий уши звон бьющегося стекла эхом отозвался в моем сознании. Все это время я крепко зажмуривал глаза, оберегая зрение. Осталось только слепым остаться... Разомкнув веки, я увидел выход на волю. Я начал расчищать себе путь от битого стекла. Тут же я оценил высоту дерева, на которое приземлился. Было достаточно высоко, и я, правда понятия не имею, как со своей больной ногой и разбитой головой (от чего последствие расфокусированного зрения) слезу с этого чертового дерева. Отбросив все сомнения, я начал потихоньку пробуждать свое окоченевшее тело. Я не смог сдержать стонов, потому что боль в спине и ноге была слишком чудовищна. На бортик, который разделяет меня и землю, я сначала закинул ноги. Закатывая от боли глаза, я начал панически ее тереть, потому что в ней угасает чувствительность. Периодически я сплёвывал кровь, которая фонтаном лилась изо рта. Похоже травма головы действительно серьезная. Дрожащей рукой я дотянулся до радиоприемника. Такое ощущение, что я будто дышу болью. Нажав на кнопку, я стал ждать ответа. Гудки не поступали, я чувствую в груди нарастающую панику. Я сбрасываю. Нет времени ждать, когда они ответят, я сам пошлю им сообщение.

- Прием, - мой измученный хриплый голос разбил тишину. - Это Вольф Ослопп, летчик истребителя Supermarin Seafire. Произошла крупная авиакатастрофа. Получены сильные травмы. Прием, произошла авиакатастрофа.... - затем я откидываю радиоприемник и закрываю глаза. Жду ответа. Почему они не ответили? Увидев лишь один вызов от моего истребителя, они должны были тут же ответить...

Я снова потянулся к приемнику и нажал на вызов.

Снова гудки.

Ответ.

Я тут же прижал к себе приемник, но услышал внезапную джазовую музыку. Я испуганно уставился на приемник, а затем начал прислушиваться.

"Доброе утро, дорогие граждане! Сегодня 16 мая 1938 года..."