Любовь и Смерть.

Убийственное одиночество...

Восемь часов беспрерывной работы. После шести часов подготовки. После четырех часов врачебного комитета. Двух часов пробок. И жалких трех часов сна. Майкл глубоко затянулся сигаретой и, выкинув окурок в урну на другой стороне дорожки – даже не промахнулся! – откинулся на спинку скамейки, выдыхая дым в серое зимнее небо. Он не курил. Точнее, он был из тех «некурящих», которые брались за сигарету только по необходимости. Курить ради развлечения было ниже его достоинства – трата времени, которого и так не было. Он курил только здесь, в засыпанном снегом дремлющем парке. Здесь время останавливалось, позволяя Майклу провести редкие минуты в одиночестве и тишине. В голове то и дело попискивало эхо медицинских приборов, за последние недели заменившее ему тиканье часов, звук впитался в его сознание, не давая расслабиться. Ближе к Рождеству повалили снегопады, блокируя движение в городе, но люди умудрялись разбиваться в авариях как падающие с еловых веток новогодние игрушки – так же легко и оглушительно звонко.

Майкл принимал искалеченные тела, склеивал по кусочкам и, хватая сигареты, бежал в парк к полюбившейся скамейке, спрятанной за карликовыми елями. Конечно, всем остальным казалось, что он как всегда уходит своим чинно-медленным шагом, неизменно невозмутимый, да он бы и не допустил, чтобы кто-то пробрался ему в душу. Только Александр из травматологии и Карл из пластической хирургии в шутку угрожали ему, что с таким режимом он сам окажется на больничной койке. Он облокотился на зонт, которым обычно защищался от снегопада, и опустил голову на руки, расслабленно наблюдая, как ветер гоняет снежные хлопья по аллее. Перевел взгляд на далекий силуэт девушки в темно-синем пальто, с длинным красным шарфом и красной шапке с нелепым помпоном. Она опять здесь. Уже неделю бродит по парку в каждый его перерыв. Сначала Майкл раздражался – красный помпон то и дело маячил среди белого снега, девушка бродила по сугробам между деревьев – и не мог расслабиться, отвлекаясь. Потом сам начинал замечать, что каждый день во время перерыва ищет глазами красную шапочку в пустом парке, и внутри что-то тихо и едва заметно радуется при виде девушки, ставшей такой же привычной как деревья вокруг. Дальше все становилось еще невероятнее, незнакомка начала заинтересованно поглядывать в его сторону. Тогда к приглушенной радости добавилось любопытство – о чем она таком думала, что только сейчас заметила того, кто разделял с ней одиночество в спящем парке? В один из дней девушка даже помахала, и Майкл неожиданно для себя подскочил и, выбросив недобитую сигарету, ушел обратно в больницу. Ему без двух лет тридцать, а он реагирует как мальчишка. Сам же неделю сверлил её взглядом, неудивительно, что девушка его заметил. Уже на следующий день словно бы кто-то услышал его протест – в парк Майкл не мог выбраться неделю.
Изматывающий режим и недостаток сна сработали как отдача после выстрела, неожиданно и больно. Майкл чаще раздражался, прогуливал больничные консилиумы, чтобы спрятаться в кабинете и, хотя бы ненадолго закрыть глаза, пациенты сменяли друг друга на операционном столе как на конвейере, рук не хватало, потому что в больницы попадали уже сами врачи. Он думал, что круг Ада никогда не кончится, пока не совершил ошибку. Не ту, что совершают обычные люди, раздувая из поправимых мелочей великую трагедию. Ошибку, которую ни при каких условиях не мог себе позволить...
- Время смерти 21:44.
Майкл покорно кинул маску с перчатками в подставленный медсестрой чан. Внутри было оглушительно тихо, бившееся пчелиным ульем сознание замолкло, оставив его наедине с пустотой. Медсестры суетились вокруг, разбираясь со своими обязанностями с четкостью роботов, спокойно, степенно, словно перед ними не лежал труп человека, чье сердце билось еще минуту назад.
Накрыло уже за дверями операционной. Майкл зашел в туалет, открыл кран на полную, чтобы заглушить шумом воды душащую внутри пустоту, ополоснул лицо, по пути, едва не расплескав дрожащими руками всю воду. Уставился на собственное отражение, обессилено повиснув на раковине. На него безрадостно смотрело посеревшее лицо с синеватыми тенями под глазами и взгляд – колючий, холодный, почти стеклянный. Вспоминались слова Александра, сказанные им еще в интернатуре: «Не воспринимай людей как живых. На твоем столе они – техника, которую тебе необходимо починить». Майкл и не считал себя Богом, просто ненавидел ошибаться. Но слова коллеги он вырезал в своем сознании и перестал воспринимать не только пациентов, но и всех остальных.
Мужчина ушел в кабинет и, быстро натянув куртку, кинулся в свое убежище – в парк. Проверенными тропами, к ночи стертыми снегом, которые он мог найти вслепую. Он никого не ждал, поэтому сильно удивился, увидев свою гостью, сидящую на его скамейке, где обычно сидел он сам. Ни шапки, ни ее дурацкого помпона – узнать только по её длинному пальто. Майкл сел на скамейку, напротив. Их разделяло полтора метра парковой дорожки, и он мог наконец-то разглядеть её. Каштановые средней длинны волосы, заплетённые в косу, лежащей на левом плече, джинсы и слишком лёгкая для зимы обувь – туфли – школьница? Совершенно другой взгляд – внимательный, глубокий, с прожигающей насквозь темнотой...
- Думала, не появишься,- улыбнулась девушка. Майкл сощурился.
- Давно ждешь? – не о погоде же с ней говорить, в самом деле.
Девушка пожала плечами и ответила : « Я, не знаю, может час, а может больше. Я давно сбилась со счёта времени!»
- Как тебя зовут? – Майкл поднялся и подошел ближе. По необъяснимым причинам было очень некомфортно смотреть ей в глаза на одном уровне. Словно бы девушка считывала его взглядом как рентген, настолько неуютно становилось внутри. Каким же было облегчением обнаружить, что, когда девушка встала, Майкл оказался выше на 3 или даже 4 головы.
- Марго.
- Сколько тебе лет?- Снова спросил Майкл.
- Двадцать.
Было что-то притягательное в её улыбке. Девушка слегка улыбалась, при этом уголок её губ поднимался чуть выше другого, превращая улыбку в ухмылку. Вкупе с таким пронизывающе-заинтересованным взглядом, Марго выглядела так, словно провоцировала, проверяла на прочность. Майкла качнуло вперед, и он прижался к Марго вплотную. Сам не понимал, что делал, да и не рвался осознавать, сегодня меньше всего хотелось думать. Поэтому, когда собственная рука сжимала руку ледяную, словно льдинку, Майкл даже не удивился. Сознание осталось где-то там, за дверями больницы.
- Пойдём...- и Майкл сказал это так, как будто приказывал и сказать «нет» нельзя.
Марго согласилась, и они вместе зашли в больницу.

Пройдя по длинным еле-еле освещённым серо-желтоватым светом коридорам, они на конец-то дошли до кабинета. На двери висела табличка с надписью: «Хирург Майкл Каспер.». Зайдя в кабинет, Майкл не спрашивая заварил две чашки кофе и встал возле окна, смотрящего на тот самый парк. Около получаса Марго и Майкл проговорили и проглядели, пока их беседу, не прервал громкий голос, кричащий о том, что ему пора возвращаться в реальность. Очередная операция.

Проводя новую знакомую, если её так можно назвать, к выходу. Он впервые задумался о том, что с ней он может поделиться тем, чего не расскажет даже психиатру.

Каждый день хирург встречал замёрзшую до полу смерти девушку, и проводил с ней вечер у окна за чашечкой кофе и беседой, а если быть точнее он просто выговаривался ей...

Рождество они провели вместе, но только не в больнице, а в доме на окраине города. Марго Тамплер хотела рассказать своему другу всё, что таила внутри, глубоко в душе, но не смогла! Тяжело...

Марго больна раком головного мозга. И каждый день, проведённый с Каспером, заменял ей год мучительной жизни, ведь ей оставалось жить около недели, если не меньше! Она знала, что скоро окажется в гробу. Ей уже ничем не помочь...

А Майкл Каспер несметно богатый хирург, работающий в одной из самых видных больниц, понял, что влюбился в неё. Её улыбка, голос, глубокий сканирующий взгляд, так и пленили его.

Пришло время расставаться, Марго поехала к себе в квартиру, а Майкл остался в доме ещё на пару дней. В шесть часов вечера того же дня Майклу звонят и говорят приезжать по адресу, указанном в СМС сообщении. Приехав, он обнаружил девушку, лежащую на кровати и сжимающую в руке записку, в которой написано: «Майкл, извини меня! Я должна была сказать раньше, что ЛЮБЛЮ тебя.... Но теперь это бессмысленно» Сжав записку в руке, он направился к выходу, немного пошатываясь. Выйдя из подъезда, он поехал в больницу, туда, где всё началось.

Майкл совершил вторую ошибку в своей жизни, теперь он не сможет полюбить никого! В его голове только Марго.

Спустя два года Майкл совершил самоубийство, как рассказывают следователи и патологоанатом: «Доехав до больницы, Майкл на удивление всем добежал до своего кабинета, чуть не выломав дверь, зашёл в него, открыв шкаф с лекарствами без ключа, достал коробку с обезболивающим, вколол себе 3 или более шприцов и, взяв скальпель порезал вены на обеих руках...»

________________________________________________________________________________

Извините, что такое грустное произведение...
Надеюсь Вы его оцените))))

С Любовью и Уважением ШОГО