Белая Королева

Проигрыш

— Верноподданная Паладайна, жрица, чьё призвание любить и подчиняться воле избранного любимым, — глухо изрекает Рейстлин, борясь с грудным хрипом, — я никогда не ведал более глупых решений.

Он поднимает взгляд на её, полное нежности и муки лицо, побелевшее от холода. Её глаза закрыты, по щеке бежит тонкая струйка слезы, но губы, губы прекрасной Крисании улыбаются. Через силу или по причине явной слабости она скрывает лицо руками и смеётся, смеётся забвенно, глупо и неуместно. Маг с недоумением смотрит на неё, нахмурив брови, уж не сошла ли с ума она, в порыве самопожертвования?

Внезапно девушка на долю секунды отнимает руки от лица и открывает взору Рейстлина тёмные, кровяного цвета слёзы, скатывающиеся по нежно-белой коже. Маг немедленно охватывает кисть девушки своей рукой и насильно убирает её ладони, открывая своему взору, поистине ужасающее зрелище. Когда глаза девушки в мгновение поднимаются на него отражая лишь тёмную пелену, а не голубые озёра прелестного прежнего взора жрицы, маг слегка отшатывается, что отдаётся дрожью в его руках, которую чувствует Крисания.

— Рейстлин, — девушка вновь закрывает глаза, чувствуя страх любимого, — мой срок отмерен, я теперь лишь в твоей власти и если даже моя душа совершила самую худшую в мире ошибку - я не жалею об этом, — вырвавшись из плена ослабившихся рук мужчины, Крисания осторожно притрагивается на ощупь к плечу тёмного мага и придвигаясь чуть ближе на коленях кладёт голову ему на плечо.

Слышится тяжёлый вздох и чья-то рука нежно ложится к ней на талию. Преграда за преградой рушится под гнётом воспитывающих и овладевающих магом чувств. И некогда желавший власти Бога, теперь смиренно, в глубине души желает лишь одного - своей смерти. Чтобы больше не видеть стройный, белый силуэт, не дышать запахом лаванды источающемся от прядей своей белой королевы, не слушать этот звонкий божественный голос... Но дарованная жизнь рушит все планы и намерения Рейстлина в пух и прах, оставляя лишь неизлечимую боль в груди и последние мгновения счастья.

Теперь она лишена дара видеть, но всё ещё способна слышать, и сейчас она слышит тёплое дыхание, от дуновения которого локоны её чуть сдвигаются, и жрица чувствует, к своему изумлению, громкое учащённое биение человеческого сердца. Сердца мага, без сомнений.

И как-то сама, шепчет душа через её губы:

— Слышишь? Я не жалею об этом, потому что спасла тебя.

И падает сердце. И глушится душа. И Маджере способен лишь отвернуться, пытаясь сдержаться от горя, сочащегося из его глаз солёными струйками слёз. Он знает, что жрица не способна видеть его нисхождение, но знает так же хорошо, что способна чувствовать.

— Я не просил помощи, — после недолгого молчания отсекает Рейстлин как-то обречённо и разочарованно, хриплым голосом уставшего человека, — теперь ты умрёшь, дав жить тёмной силе, жаждущей лишь власти, глупая, глупая, глупая жрица, зачем?!— срывается на крик он, сжимая так сильно второй рукой свой посох, что он даёт не слабую трещину.

— Я сама так решила, теперь поздно сокрушаться, маг, — роняет девушка, и всё вокруг застывает.

Остаётся только чёрное небо и белые проблески звёзд с кровяного цвета облаками.

— Жрица в которой говорит женщина, неимоверное упущение Паладайна! — зло усмехается Рейстлин, ожидая упрёка, но оборачиваясь вновь к девушке встречает только слабый, истощённый, верующий и светлый поцелуй.

И мир сливается в бушующее пламя в этом простом любовном выражении, где эпицентром зияют глубинные чувства, пожирающие и сжигающие не хуже тьмы, когда маг принимает поцелуй, словно данность, потому что знает - только к этому финалу вела его собственная игра.

Но он ещё не знает, что его, казалось бы, проигранной партией, поставлен мат королеве теней, его сияюще-белой королевой света.