Песнь пустоши

Ведьмина изба.

Как правило... околдованного человека, у которого утащили душу, может поймать шум ручья или реки и унести его к смерти.

© Карлос Кастанеда.

_***_

- Говори, ведьма, что узрела ты в черных варевах своих? - голос резкий, властный, точно звон наковальни в мастерской умелого кузнеца. 

Абельхаят вздрогнула, будто от пощечины, расплескала отвар степных трав и грозно смерила Вацлава недобрым взглядом. Он ступил в ее избу, и с ним пришла в дом Тьма непроглядная. Заползла за порог густым маревом, заволокла избу, расстелилась по полу да затаилась в безмолвии – ждет, пока хозяин на жертву перстом укажет. Тихо потрескивали в очаге поленья, разнося дух еловника по покоям. Разлетались искры красные, словно Перун звезды с неба пригоршнями раскидывал. Кружили в воздухе огоньки, исполняя ритуальный танец, опускались на земляной пол, теряя свое былое величие, и отползала Тьма – шипела, будто аспид подколодный и забивалась в угол – огонь священный не по нраву ей был.

Вацлав зашелся сухим болезненным кашлем. Вздулась вена на челе его, лицо покрылось испариной. Подползла к нему Тьма, заластилась у ног, обволокла бережно, словно дитя малое, успокоила-убаюкала - да вонзила клыки в грудь молодецкую. Пуще прежнего закашлял Вацлав, рукавом утирая черные сгустки с кровавых губ. Тьма трепетала, вибрировала от каждого движения князя, с наслаждением упиваясь его силой. Абельхаят подожгла от полена сухой пучок трав целебных, запела протяжно низким гласом, обкурила князя маревом сизым. Зашипела Тьма, закручинилась, затряслась в припадке бессильной злобы. Набатом отдавались от стен песнопения ведьмины, всполыхнуло ярким пламенем кострище, искажая тени и превращая их в безликое скопище. Все сильнее становилась песня Абельхаят, все быстрее кружили в ритуальном танце руки ее, разрезая густую темень, словно топор поленья. Упал Вацлав на колени, осипло дыша, вздохнул судорожно полной грудью – уползла Тьма, помогли напевы ведьмины.

- С лукнесом ходил? – спросила Абельхаят. Спросила, дабы услышать ответ из уст самого Вацлава – она знала, что ходил, но виду подавать не хотела. Тяжело поднялся князь с колен, звякнули костяные зажимы в светлых косах его: каждый зажим – трофей - первая кость с пальца врага. Высок и статен был Вацлав. Смотрел он на всех очами - цветом, точно первая мартовская листва. Молвил устами, покрытыми нарывами, кровоточащими от любого движения – Тьма брала свое. Припадал на левую ногу, тяжело хромая, но трости не носил – считал ее признаком слабости и хвори.