А ты, оказывается, красивая

Servitutem expetistis

  На столе в подсвечнике мирно подрагивало пламя обычной бежевой свечи, откидывавшей тень на парочку изрядно потрепанных фолиантов, обернутых в черную гладкую кожу с мелкими царапинками и потертыми золотистыми буквами.

За узкими готическими окнами завывала вьюга, будто жаловалась кому-то на свою тяжкую судьбу, а снег успокаивал ледяное сердце, лаская подругу белыми беспросветными завихрениями.

Гермиона куталась в плед на диване и читала очередной магический учебник. Картинки в книге порою фыркали и спешили удалиться: они не любили, когда их рассматривают и, тихо шепчась, шелестели полами сюртуков и платьев. Было забавно наблюдать, как различные волшебники, кряхтя, перелезали на другую страничку.

Вокруг царила атмосфера умиротворения и тихого спокойствия, каждое неуловимо разливалось в пространстве.

Комнату, в которой она находилась, Гермиона нашла случайно: поднималась по лестнице в гостиную и заметила, что рама одной из картин слегка отодвинута. Приблизившись и оглянувшись, девушка осторожно дотронулась до позолоченной рамы, по натюрморту пробежала рябь, и потайная дверь отворилась.

Грейнджер аккуратно переступила и зашла внутрь. Небольшой уютный диванчик, вытянутые окна, зеленый коврик на полу, крошечный столик - вроде, ничего примечательного, но единственная вещь выделялась из всеобщей простоты: витражи. Яркие, радужные и переливающиеся всевозможными цветами витражи были на каждом стекле. И каждый витраж повествовал о каком-нибудь особенном событии, будь то сражение с драконом или строительство школы, все картинки двигались, словно вполне одушевленные и натуральные.

С тех пор она частенько любила проводить там время вместе с излюбленными книгами, которые она могла читать сутками, настолько те были ей интересны. Порой человеку полезно одиночество, и Гермиона осознавала это, иногда прячась ото всех в заветной комнатенке.

Снова выдался один из таких вечеров: Рон и Гарри чем-то заняты до поздней ночи - видимо, выдумывают что-нибудь необычное. И юная волшебница заглатывала сотни страниц, наслаждаясь каждым предложением.

Внезапно она почувствовала странный ветерок за спиной, и кто-то закрыл ей глаза обжигающе ледяными руками. Лишь одно можно было сказать про незнакомца или незнакомку: руки были мягкими, а пальцы длинными и изящными. Затем некто наклонился, послышался звук колыхавшейся мантии.

- Что за дурацкие шутки?! - возмутилась Гермиона, от неожиданности уронив учебник на пол.

- У тебя есть две попытки, - прошептал незнакомец, почти касаясь губами завитых и взлохмаченных волос.

Гермиона обхватила своими ладонями руки анонима и провела по коже, рывками поднимаясь выше.

- Ц-ц-ц, так нечестно, - вновь тихий шепот за спиной.

- Рон, прекрати! И как ты вообще нашел сюда проход! - Грейнджер пыталась оторвать холодные пальцы от своих глаз.

- Минус одна попытка.

Едкий знакомый смешок последовал за его словами.

- Гарри, значит, ты! Что за идиотизм!

- Не угадала, - некто убрал ладони и отошел на шаг назад.

Гермиона резко обернулась и застыла на несколько секунд в изумлении, нелепо разинув рот. Таинственным незнакомцем оказался... Малфой! Он насмешливо улыбнулся и засунул руки в карманы черной мантии.

- Как?! Как ты сюда забрался?! - чуть ли не задыхалась от негодования волшебница, шаря вслепую рукой по столику из полированного дерева в поисках палочки.

Когда та была найдена, Гермиона угрожающе вскинула ее, а Драко подошел поближе.

- Только подойди, Малфой! Или ты давно не был в роли хорька? - она тряслась от гнева.

- Чем чаще ты это повторяешь, тем меньше это действует, - облокотился он о спинку дивана.

Он приподнял подбородок вверх и посмотрел на потолок замка.

- Мне просто стало интересно, куда ты уходишь, - Малфой, ухмыльнувшись, посмотрел ей в глаза.

Грейнджер покраснела до корней волос, все также держа палочку на готове. Ее всегда раздражал надменный Драко. В его присутствии она ощущала себя глупенькой девочкой, порываясь это скрыть за грубыми фразами, но чисто внешне он всегда притягивал внимание девушки.

Ночью ей даже как-то снились его большие светло-голубые глаза в обрамлении густых белесых ресниц, которые, когда опускались, немного подрагивали и были похожи на тонкую паутинку. Светлые волосы чуть кудрявились, но не барашком, а красивыми волнами, открывая обозрению четко выделяющиеся скулы. Светло-персиковые пухлые губы вечно кривились в усмешке над всем миром, владельцу же абсолютно наплевать на мнение других. А еще этот прищур. Вроде, это и отталкивает, но и одновременно притягивает, как блуждающие болотные огоньки наивных путников.

- С каких это пор тебе интересны передвижения грязнокровки? - последнее слово Гермиона жестко выделила, решив избавиться от Драко раз и навсегда.

- Я думал, - он приблизился еще ближе к ее лицу, - тебе нравится, - почти шепча, произнес он, змеиным движением облизнув губы.

Наверное, не зря - слизеринец.

- Уйди отсюда! - ненавидяще сверкнула глазами девушка, уперевшись палочкой в его грудь.

Он полуулыбнулся, слегка обнажив белые, как январский снег, зубы.

- А ты действительно этого желаешь?

Грейнджер вспыхнула, но промолчала.

- Мне кажется, совсем не желаешь, - Драко положил голову на сложенные на спинке дивана руки и дерзко улыбался ей в лицо.

- Пошел вон!

Терпение Гермионы постепенно истончалось, хотя, признать: ей было несколько приятно находиться рядом с ним, чувствовать его взгляд на себе, его приятный аромат с терпкой ноткой.

Пока она внутренне сопротивлялась своим тайным предпочтениям, Малфой цепко ухватил пальцами ее подбородок и притянул к себе, повернув голову вбок. И спустя секунду девушка ощутила такие же холодные прикосновения его губ, мягко посасывающие то верхнюю губу, то нижнюю.

Неожиданно Гермиона ответила на поцелуй, удивляясь и презирая себя одновременно. На мгновение ей даже показалось, что он применил заклятие Империо, дабы сделать из нее свою марионетку, выполняющей все приказы и пожелания. Но странного покалывания в голове не было, да и Малфой не доставал палочку. И к тому же, заклинание подходило лишь для сильного волшебника, а не для середнячка, типа Драко.

"Безвольная!" - отругала себя Гермиона, но, несмотря на все крики внутреннего голоса, продолжала целовать "ледяного красавчика".

Он отстранился от ее губ, обогнул диван и приподнял с мягкого сидения. Плед слетел вниз. Грейнджер стояла в ступоре, механически выполняя какие-либо движения.

Драко потянулся к брошке, скреплявшей мантию, щелкнул застежкой, и та ужом скользнула с ее плеч. Холодные губы принялись осыпать поцелуями шею, пока руки лихорадочно расправлялись с пуговицами на рубашке и желто-красным галстуком. И вправду - марионетка.

Малфой опускался ниже, все также целуя почти каждый сантиметр бледного тела, а руки все также избавляли то самое тело от одежды. Последними на пол были отброшены юбка и теплые чулки, оставался лишь черед за нижним бельем. Нарочито неторопливо юноша вернулся к губам, будто стараясь перекрыть страх Гермионы, которая стояла неподвижно, как кукла.

Поцелуй на миг прервался: он стягивал с себя мантию и белую рубашку с приколотым бело-зеленым платком. Обычно свободная рубашка или свитер скрывали развитую мускулатуру парня. Точеный, рельефный пресс, выемки на плечах, свидетельствующие о хорошей физической форме, видимые бицепсы и трицепсы. А мальчик-то подрос за лето и раздался в плечах.

Все его тело напоминало искусно выполненую мастером резную фигурку из ослепительно белого фарфора. Ремень отброшен куда-то в сторону, брюки тоже...

Он обнял ее, проводя кончиками пальцев по изгибам спины. Кожа под его действиями покрывалась мурашками и холодела. Драко удовлетворенно усмехнулся.

Растрепанные волосы наполовину скрывали туловище девушки, готовой свалиться в обморок в любой момент.

- А это еще недоступная Гермиона, - еле различимым шепотом сказал он.

Малфой мягко опустил ее на диван, скрипнувший под ними.

Руки вновь шаловливо пробежались по спине и расстегнули бюстгальтер, который тут же был отшвырнут на стол. Драко прижал запястья Грейнджер к изголовью, не давая шанса на дальнейшее сопротивление. Он чуть приподнялся над ней и языком прошелся по затвердевшим соскам, от чего волшебница тихо вскрикнула.

Парень убрал руки от ее запястий и снова кончиками пальцев задевал каждую малейшую черточку на ее теле, словно хотел запомнить. Малфой сдвинулся с дивана и избавил ее и себя от последних лоскутов одежды. Гермиона давно лежала с закрытыми глазами, иногда постанывая от его чутких прикосновений.

А затем она вскрикнула от боли: что-то чужеродное находилось внутри нее.

- Тише-тише-тише, - приложил он указательный палец к ее приоткрытому рту.

Боль постепенно утихала, о потере девственности напоминали только капли крови, что виднелись на ее ягодицах. Дыхание сбивалось на ритмичные вздохи, и стоны все чаще вырывались наружу.

Малфой усилил темп, доводя ее до оргазма, а потом приостанавливался, будто дразнил волшебницу.

- Еще, - неуловимо открывались губы Грейнджер.

После десяти минут забавной для него игры Гермиона застонала сильнее, и оба кончили. Драко вытащил член из влагалища и лег рядом, повернувшись набок и приобнимая ее.

Тут до Гермионы дошел ужас происходящего, и она начала тихо всхлипывать. Карие глаза наполнялись все новыми слезами, пока старые скатывались по округлой щеке, стекали на шею, а потом терялись в складках покрывала. Спина задрожала от приближающейся истерики.

Малфой поцеловал выпиравшую косточку плеча и тонкими пальцами стал выводить на предплечье восьмерки или знаки бесконечности, зависит от того, как посмотреть. Эти движения немного успокоили девушку, но тревога внутри нарастала больше, и горечь из-за того, что она совершила, начала глодать ее душу.

- А ты, оказывается, красивая.

*Порабощение(лат.)