А ты, оказывается, красивая

Dat homini solum amor

  POV Драко.

Каждое утро я просыпаюсь и вспоминаю ее лохматую шевелюру, наивные искрящиеся глаза, угловатую девичью фигурку. В голову лезут странные мысли, как будто червячок сожаления копается внутри. Для меня это чувство было дико. Я ворочаюсь с боку на бок, но не получается даже заснуть, поэтому вся ночь проводится в тяжких раздумьях под монотонный храп Крэбба и Гойла.

А когда светает - немного отпускает, но не надолго. До чего же я стал сентиментальным. А может я им и был? Но тщательно скрывал под маской надменности и тщеславия? Нет, я был всегда самовлюбленным эгоистом, правда, что-то поменялось после того вечера. Ощущение, что стерли ластиком все мои плохие качества, заменив их чем-то другим.

Вроде, и "превращение" девушек в женщин - для меня не в первой, просто в этот раз все было как-то по-другому. Даже не находится слов, чтоб описать, что я испытываю. Да и бессоница - событие странное для здорового парня.

А я всего лишь хотел лишить эту грязнокровку всего, что она имела: чести, достоинства, девственности, ее высокомерия при общении со мной. Чтоб она была полностью грязной, недостойной всего. Я вынашивал план долгие месяцы, но что-то определенно прошло не так. Теперь на окраине души я ощущаю себя ужаснее и хуже кого-либо. Кого-то такая перспектива обрадовала бы, но меня она пугала, словно остатки внутренней чахлой доброты пытались остановить непоправимое, отдавая последний свет и становясь тлеющими угольками.

И вновь одно и то же. Закрываю глаза, и тут же появляется ее испуганное лицо с застывшим изумлением. И такое выражение каждый раз, когда я вижу Гермиону в коридорах, Большом Зале, совместных уроках. И я никак не реагирую на ее видимые позывы поговорить.

Я заметно абстрагировался от окружающего мира: Крэбб и Гойл - мои верные шестерки, напоминают мне досадливых мух, на едкие шуточки Паркинсон в адрес Поттера я совершенно не обращаю внимания, что Пэнси крайне бесит.

Стою, словно в запаянной сфере: не слышу ничего, хотя и вижу, как двигаются губы моих собеседников. Все мысли занимает лишь она. Все мои попытки стать прежним ни к чему не приводят, лишь усугубляют положение.

На зельеварении - отдельная тема. Я кожей чувствую ее косые взгляды, направленные в мою спину, их горечь и совершенно не театральную сосущую пустоту. Из-за рассеянности я переложил все толченные ногти троллей в котел и изрядно закоптил себе физиономию, над чем Уизли и Поттер сразу же оскалились в ухмылке.

Внутри все горело, поэтому, не выдержав, я развернулся и торопливыми шагами вышел из класса, оставив недоуменного Снейпа, слизеринцев и гриффиндорцев наедине с собой. С размаху хлопнула дверь, еще раз качнулась и окончательно захлопнулась. Факелы мирно горели и вздрагивали от порывов сквозняка.

Я быстро поднимаюсь наверх, порою перескакивая через две ступеньки. А затем... Останавливаюсь на площадке между пролетами, прислоняюсь к каменной кладке спиной.

Послышалось повторное хлопанье двери. Хоть бы не Снейп, и без него погано.

Но, нет, это не он, шаги быстрые и легкие. Я закрыл глаза и сжал пальцами виски, опуская слегка голову. Некто замедлился, будто раздумывал в правильности своих решений, а потом подошел ко мне.

- Что с тобой? - пролепетала она, обхватив мои руки своими, от чего я сразу почувствовал исходящий от них жар.

Я не знал, что мне ответить: все сжалось, и ни единый звук не хотел вырваться наружу.

- Мне плохо, - я еле разомкнул губы со все также закрытыми глазами.

- Открой глаза, - она подошла ближе.

Я набрал побольше воздуха в легкие и открыл глаза. Да, это была она - мое сновидение в ночи.

- Я не могу без тебя. Мне чертовски невыносимо от моей злости. А ты, - я перевел дыхание, - ты другая, ты меня немного изменила.

Она скромно потупилась и полуулыбнулась.

- У меня то же самое.

- Я тебя люблю, - прошептал я, даже сам не ожидал, что скажу это.

- Je t'aime.

Я наконец-то решился посмотреть ей в глаза: они улыбались, а от уголка по щеке прочертилась бороздка слез. Я прижал ее к себе.

Мне плевать на насмешки, на мнение родителей, просто такого я никогда не испытывал: безграничное трепещущее счастье пыльцой оседало на жестокое сердце.

Кто бы мог подумать...