В мире нет ни одного человека, способного понять меня, это просто уничтожает изнутри. Мне страшно наблюдать за тем, как рушится моя жизнь. Тьма поглотила меня, заставляя прочувствовать невыносимую боль каждой клеточкой моего тела. Парень, чьи глаза...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Life is pure flame; We live with the invisible sun within us.
Жизнь — чистое пламя; мы живем с невидимым солнцем внутри нас.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Прохладный ветер подхватывал опавшие листья и кружил их в воздухе, словно играясь. Деревья отзывались тихим, еле слышным шёпотом, от чего казалось, будто весь мир постепенно впадает в кому. Все небо затянуло грозными тучами: на улице становилось чертовски темно и уныло. Ким ворочалась в кровати, борясь со страшным сном. Вся её постель была сбита: одеяло валялось где-то на полу, а матрац был слегка сдвинут в сторону, доставляя неудобство. Флорес не редко беспокоили кошмары, частью которых был незнакомый мальчишка с завышенным эго. Но время шло, и детские страхи превращались в мутные призраки, вспоминать о которых не хотелось совсем. Сейчас же в ее голове крутился лишь один образ, из-за которого девушка и вовсе лишилась полноценного сна.
— Прекрати! — крикнула блондинка и тут же оказалась в сидячем положении. На лбу девушки выступали едва заметные капельки холодного пота, а руки слегка подрагивали от увиденного ужаса.
POV Kim:
Я резко распахнула глаза и села на кровать, пытаясь осознать, что всё это — лишь потёмки единого кошмара. Мои глаза выражали слишком очевидный страх, который я пыталась переварить у себя в голове. Я не могла поверить, что всё ещё жива и сижу на тёплой кровати под одеялом. Казалось, что сейчас из-за угла выйдет тот самый парень, чьи пепельно-белые волосы были уложены беспорядочным образом, и пристрелит меня, точно так же, как это было во сне. Не понимаю, почему я так боюсь его? Может, потому что он — самый, что ни на есть, настоящий псих?
