Я пошёл в пятый класс в сорок восьмом году. Правильней сказать, поехала: у нас в деревне была только начальная школа, поэтому, чтобы учиться дальше, мне пришлось снаряжаться из дому за пятьдесят километров в райцентр. За неделю раньше туда съездила мать, уговорилась со своей знакомой, что я буду квартировать у неё, а в последний день августа дядя Ваня, шофёр единственной в колхозе полуторки, выгрузил меня на улицу Подкаменной, где мне предстояло жить, помог занести в дом узел с постелью, ободряюще похлопал на прощанье по плечу и укатил. Так, в одиннадцать лет, началась моя самостоятельная жизнь. Голод в тот год ещё не отступил, а нас у матери было трое, я самый старший. Весной, когда пришлось особенно туго, я глотал сам и заставлял глотать сестрёнку глазки проросшей картошки и зерна овса и ржи, чтобы развесит посадки в животе, - тогда не придётся всё время думать о еде. Трудно сказать, как решилась мать отпустить меня в район (райцетр у нас называли районом). Жили мы без отца, жили мы плохо, и она, видно, рассудила, что хуже уже не будет - некуда. Учился я хорошо, в школу ходил с удовольствием и в деревне признавался за громатея: писал за старуху и писал письма, перебрал все книжки, которые окозались в нашей неказистой библиотеке, и по вечерам рассказывал из них ребятам всякие истории, больше того добавляя от себя. И мать, наперекор всем несчастьям, собрался меня, хотя до того никто из нашей деревни в районе не учился. Я был первый. Да я не понимал как следует, что мне предстоит, какие испытания ждут меня, голубчика, на новом месте.
