- Держись, только держись, - умолял он, не понимая, почему в глазах становиться мутно - слез становилось слишком много, и они застилали глаза. - Я ведь только тебя нашел, ты не можешь оставить меня одного, слышишь? Не можешь. Ты - моя! Я не отпущу тебя!
- Не отпускай, - едва слышно прошептала Соня, закрывая глаза и обмякая в его руках.
Дальнейшее стало для Дана настоящим адом. Соня сумела продержаться до приезда врачей, но никто не мог дать вразумительного ответа, сможет ли она выжить. Ни на миг мужчина не отпускал ее руки, пока ее везли в больницу и к операционной палате. Он бы и дальше пошел с ней, чтобы быть рядом и давать чувствовать свою близость, но его не пустили. Он понимал, что нельзя, но бешенство бурлило и бессилие злило - хотелось туда, к ней. Что если это ее последние минуты, а его не будет рядом? Что если она умрет в той безликой комнате, не чувствуя его руки на своей руке, не слыша его мольбы остаться, не чувствуя на себя все, что он хотел ей дать - любовь, нежность, ласку и защиту? Он просто хотел быть с ней рядом, не зависимо от того, будет она жить или нет, останется с ним или уйдет.
Как раненый зверь он несколько часов метался по коридору перед операционной, не в силах остановиться даже на секунду. Никакие уверения и просьбы Алана, который остался с ним, не помогли Дану взять себя в руки. Он просто не мог успокоиться и дать себе передышку. Он едва позволил какой-то медсестре обработать раны на лице - на большее его не хватило. И когда к нему вышел врач, он уже мало походил на разумного человека: глаза лихорадочно сверкали безумием, кулаки были сжаты, а зубы стиснуты до скрежета.
- Мы сделали все, что смогли. Сейчас она жива, но никаких гарантий я дать не могу. Она в коме, и не знаю, выйдет ли из нее и выживет ли вообще.
' Жива!' - единственное, что имело значение. Она жива, а значит - есть шанс, значит - есть надежда. Он привезет лучших врачей, наймет высококвалифицированных сиделок, сделает все, чтобы этот самый шанс увеличить.
Когда Дану разрешили зайти в палату к Соне, он уже более или менее взял себя в руки. Он понимал, что та надежда, которой он себя окружил, может и не оправдать себя. Понимал, что все может измениться в одну секунду, но отказывался думать об этом. Глупо и самонадеянно, но по-другому он не мог.
Мужчина сел у кровати Сони и осторожно взял ее хрупкую ладошку в свою руку. Кожа была едва теплой и очень бледной, все ее тело опутывали провода, а в комнате пищали многочисленные приборы. Под глазами залегли тени, да и весь ее вид говорил об истощении и усталости ее организма. Не лучшим образом выглядел и сам Дан. Такой же бледный, постаревший в одночасье на несколько лет, с лихорадочно блестящими глазами. Он, не отрываясь, смотрел на нее, силой мысли заставляя ее жить и дышать, увещая в том, как сильно она ему нужна и что без нее ему не жить.
Последующие недели завертелись с головокружительной скоростью. Дан сделал все, что было в его силах, обеспечив Соне необходимый уход и медицинское обслуживание. Каждую свободную минуту он проводил рядом с ней - держал ее за руку и тихонько шептал ей на ухо все, что только приходило в голову. Девушка по-прежнему находилась в критическом состоянии и могла умереть в любую секунду. Во время операции у нее несколько раз останавливалось сердце, которое пуля зацепила лишь краем. Она так же была подключена к аппарату искусственного дыхания, не в состоянии делать этого самостоятельно из-за сильного повреждения легкого. И с каждым днем надежды становилось все меньше и меньше. Врачи прогнозировали смерть, если в ближайшее время она не придет в себя. А по их словам это вряд ли произойдет. Сама Соня, по их словам, не боролась за свою жизнь.
- Она сдалась, она просто сдалась, - убито шептал Дан, пустым взглядом глядя на стену перед собой.
Он, Ринат и Таисия находились в соседней с Соней палате, где практически поселился Данияр. Он приходил сюда на пару часов, чтобы поспать, а потом снова возвращался к девушке. За прошедшее после ранения время он еще больше стал походить на собственную тень. Его вымотало отсутствие Сони за время ее пленения, а нынешняя ситуация, когда ее жизнь находилась на грани, просто убивала. Он едва питался, большую часть своего желудка заполняя алкоголем. Но это едва ли спасало - он даже не мог захмелеть как следует, чтобы забыться хоть на миг. Он совершенно забросил дела и сына, отдав того на временное попечение находящейся рядом паре - у него просто не было сил посмотреть мальчику в глаза и признаться в том, что он не смог уберечь его маму. Было стыдно находиться с ним рядом и не иметь возможности ответить на его вопросы о Соне. По словам друга, Тимур очень скучал и все больше замыкался в себе. Но сейчас Дан не мог думать ни о ком кроме Сони, даже о собственном сыне.
- А за что ей бороться? - с горечью и слезами на глазах, ответила Таисия.
- Не надо, милая, - попросил ее муж, предупреждающе глядя на нее.
- Нет, надо! - не выдержала напряжения девушка и повысила голос. - Пусть знает все, пусть мучается еще больше! Так, как мучилась Соня! Из-за Дениса, из-за него! Никто, кроме вас, мужиков, не виноват в том, что с ней происходит! Говоришь, она сдалась? А сколько можно бороться? Да и за что? За унижения? За оскорбления? За сына, которого вы то отнимали, то отдавали ей, как будто он лишь игрушка, а не ее жизнь и дыхание? За то, что она и для вас была лишь куклой?
- Я любил ее!! Любил!! И сейчас люблю! Больше жизни! Я все готов отдать за нее! - не выдержал Дан и тоже перешел на крик.
Они стояли с Таисией друг напротив друга и сверлили яростными взглядами лица. Злость девушки была ее переживаниями за жизнь подруги, была сочувствием к ней. А чувство Дана продиктовано виной - все, что сказала Тася правда. Он поставил жизнь Сони под прицел, он испоганил ее существование. Он не смог ее защитить.
- А ты ей это говорил? - резко сбавив тон, с жалостью всхлипнула девушка. - Ты хоть раз сказал ей, что она для тебя значит и как сильно нужна? Нет, не сказал. Ты трусливо молчал, считая ее недостойной твоих слов и чувств. Ты молчал, боясь за себя и свою гордость и самоуважение, в случае если бы она посмеялась над твоими чувствами. Ты боишься ее потерять, но еще больше ты боишься впустить ее в свое сердце, как сделал это однажды. Да, ты разочаровался в ней и ее поступке, но в этом не было ее вины и желания, так поступила Жизнь. А страдала все время она. Вот теперь пришла и твоя очередь. И пока ты не выстрадаешь это - ты не поймешь, что ей не за что бороться.
Дан лишь виновато отвел глаза и отвернулся от девушки. Ринат, все это время молчавший, тихо заговорил:
- Найди в себе силы начать все заново. И, возможно, она почувствует эти перемены.
- Да бред это все!! Почувствует? Как? Она как овощ лежит на этой гребаной кровати! Даже не дышит самостоятельно! Вы все идиоты, раз верите во все это! Это мистика и духовная чушь! И ни хрена это не будет работать! - прокричал напоследок Дан и вылетел из палаты.
- Он говорит, что она сдалась, - грустно улыбнулась Тася ему вслед, - но и сам он давно перестал бороться.
Ринат лишь вздохнул и притянул к себе жену, крепко обнимая и нежно гладя животик между ними.
- Давай назовем нашу малышку Надеждой? - неожиданно предложила девушка. - Вдруг это поможет?
- Боюсь к тому времени как она родиться, будет поздно, - невесело ответил Ринат. - Врачи сказали, что если через пару недель Соня не очнется, ее отключат от аппаратов.
- Боюсь, она родиться в самый подходящий момент, - натянуто улыбнулась Таисия и тут же скривилась, хватаясь за живот.
- Что...
- Черт, воды отошли.
Мужчина в ужасе смотрел на растекающуюся под ногами лужицу.
- Рано же, - растерянно пробормотал Ринат.
- Да говорю же - в самый раз, - хмыкнула Тася и снова скривилась от новой схватки.
Дан не испытал никакой радости за друга, когда через несколько часов счастливый Ринат оповестил его о том, что у него родилась дочь. Все это время он думал над словами Таисии и все больше сокрушался от понимания их правильности. Но он действительно не верил в то, что сейчас Соня может что-то почувствовать и это что-то изменит ее состояние. Но, тем не менее, сидел сейчас и в полголоса изливал ей душу.
Он говорил обо всем, что его гложило, тревожило, волновало и смущало. Он выливал все свои чувства и эмоции, не пряча ничего: ни ненависти, ни любви. Каждое слово было пропитано мукой и тоской, надежной и неверием одновременно. Все смятение, горечь и отчаяние он выливал в слова, тихие, но такие искренние. Было тяжело и не просто для себя самого высказать вслух все то, что волновало его душу и сердце, но он преодолевал этом барьер с упорством и нелепым желанием поверить в то, что это поможет, как сказал Ринат. Он желал этого так отчаянно, что становилось больно, но все же сомневался в возможности добиться результата. Казалось, что вот сейчас можно поверить во что угодно, во все чудеса и откровения. Но жизнь так часто макала его носом в то, что всего приходиться добиваться самому, что ни на кого и ни на что нельзя надеяться, что сейчас вот так резко было трудно изменить свое сознание. Но он пытался, искренне и упорно пытался.
Уткнувшись лицом в прохладную ладошку Сони и сжимая ее в своих, Дан говорил и говорил, не переставая на протяжении нескольких часов. Он вывернул себя наизнанку перед неподвижной спящей девушкой, но когда поднял голову - ничего не изменилось. Она все так же лежала с закрытыми глазами и не шевелилась и даже не дышала сама. Он понимал, что вот такого чуда уж точно не могло произойти лишь потому, что он открыл перед ней душу.
- Знаешь, если все, что я только что наговорил, ничего не изменит, я просто перестану верить во все хорошее. Без тебя в моей жизни ничего хорошего не будет. И уж прости за такие слова, но даже наш сын не сможет занять пустое место в моем сердце. Ты однажды сказала, что там есть только ты. И ты была права на все сто процентов. Там - ты одна, и ни для кого другого не найдется в нем места.
Мужчина снова уткнулся лицом в руку Сони, прикрывая воспаленные глаза. Но резко вскинул голову, когда привычный писк приборов несколько изменился. На одном из мониторов резко скакнули какие-то полосы, и звук стал противно тревожным. Дан подскочил на ноги и выбежал в коридор, требуя врача. Непрестанно дежурившие доктора тут же оказались рядом и, оттеснив его от кровати Сони, начали какие-то манипуляции с приборами и самой девушкой. Они говорили так непонятно и быстро, что понять что-либо несведущему в медицине человеку, было невозможно. Но одну фразу Дан услышал и понял очень четко - остановка сердца.
Его руки взметнулись к волосам и больно потянули, будто он желал этой боли. Будто пытался посредством ее выйти из ужасающего кошмара. Но это был не кошмар. Это была реальность - жуткая, страшная и пугающая реальность. Он едва дышал и не моргал, не отрывая взгляда от еще больше побледневшего лица Сони, пока врачи делали ей дефибриляцию и что-то еще, что он не мог понять. К горлу подкатил огромный горький комок, а по щекам побежали слезы, которые он и не пытался остановить или спрятать. Дыхание становилось все чаще и чаще, а он все не мог сделать достаточный глоток воздуха, чтобы насытить легкие. Внутри все сжималось и противно выло, и до него не сразу дошло, что воет он сам - громко и надрывно. Мужчина как подкошенный рухнул на колени, не чувствуя боли от удара, да и вообще чего-либо кроме страха. Все его чувства, эмоции и порывы были устремлены к кровати, где врачи пытались вернуть девушку к жизни. Он будто хотел все отдать ей, чтобы у нее были силы жить, чтобы было, за что зацепиться и побороться еще немного.
Кто-то ловко и легко подхватил его под руки и поставил на ноги, а потом попытался вывести из палаты.
- Нет! Нет! - пытался вырваться мужчина.
- Угомонись! - прорычал ему в лицо Алан. - Ты ничем не поможешь, только мешать будешь! Они справятся! Она справиться!
- Мне нужно к ней! Пусти! - прохрипел едва слышно Дан, снова порываясь войти в палату.
Но он был обессилен, ослаблен и едва стоял на ногах, поэтому Алану ничего не стоило его удерживать. А когда ему это надоело, он одним резким ударом кулака в лицо вырубил Дана.
Дан резко, одним глубоким вдохом вышел из состояния крепкого сна. Впервые за долгое время он чувствовал себя хоть немного выспавшимся и даже отдохнувшим. Он проспал почти сутки, и для этого даже не понадобилось никаких препаратов - настолько он был вымотан. Он плавно сел на постели, чуть растерянно оглядываясь по сторонам. До него даже не сразу дошло, где он находиться.
Больница! Соня! Соня?
Метеором Дан вскочил с постели и кинулся в коридор, но на пороге его остановил Алан.
- Эй, успокойся, - чуть осуждающе глядя на него, попросил друг.
Дан лишь зло и раздраженно от него отмахнулся, делая шаг в сторону к палате, где была Соня. Он рывком распахнул дверь, да так и замер на пороге. Девушка лежала на постели, все в том же положении, все такая же бледная и без единого провода, подключенного к ее телу. Не пищали приборы, отвечающие за жизнедеятельность, не мигали лампочки, оповещающие о дыхании и сердцебиении. Было тихо как в гробу.
Мужчина схватился рукой за горло, не в силах дышать от навалившегося на него понимания случившегося. Уши заложило противной гудящей тишиной, сквозь которую он не слышал ни голосов, ни вообще каких-либо звуков. Тело не слушалось и дрожало, едва удерживаясь на ногах. Он даже не мог шагнуть вперед, к ней.
- Почему... почему они отключили ее от аппаратов? - едва слышно прошептал Дан, все так же стоя на пороге и не в силах приблизиться к ней ни на шаг. - Почему перестали бороться за ее жизнь?
Внутри все сжималось от ужаса и боли, а вопросы просто сыпались в пустоту, не особо нуждающиеся в ответах.
- Потому что они ей больше не нужны, - твердо ответил Алан за его спиной, ложа руку ему на плечо и сжимая крепко-крепко.
- Нет, она не могла... не могла умереть, - как заведенный шептал Дан, глядя широко распахнутыми глазами на девушку.
Резким рывком друг развернул его к себе лицом, вглядываясь в его безумные глаза. Данияр не смотрел на Алана, он смотрел сквозь него, ничего не слыша и не видя.
- Да млять, кончай истерить как баба! - зло прорычал Алан, привлекая его внимание. - Не могла она умереть, не могла! Она и не умерла! Она просто спит! Она сама дышит, она вышла из комы, и она просто спит! - с каждым словом встряхивая друга со всей дури, шипел мужчина.
До Дана не сразу дошел смысл слов. А когда он все же осознал сказанное - это не описать словами! Такое облегчение! Эйфория и счастье! Сердце забилось по новому ритму, а по щекам снова побежали слезы. Он обессилено повис на плечах Алана, и, не стесняясь, уткнулся ему в шею, всхлипывая и почти рыдая.
- Ну точно баба, - проворчал Алан, крепко обнимая друга и радуясь не меньше его.
Хоть Соня и вышла из комы, большую часть времени она проводила в коматозном состоянии. Ее пичкали обезболивающим и снотворным, чтобы она быстрей поправлялась и не тревожила рану. В редкие минуты бодрствования она сонно моргала глазами, мало понимая, кто находиться рядом с ней. Она даже Тимура, похоже, не узнала, когда Дан привел мальчика к ней в палату. Но где-то через неделю все пришло в норму. Рана на груди потихоньку затягивалась, уже практически не беспокоя болью и противной тяжестью. Соня стала питаться не только глюкозой через капельницы - Дан лично с рук кормил ее супчиками и пюрешками. И оба практически не разговаривали - было достаточно того, что они живы и относительно здоровы. Да и не о чем было разговаривать. Дан не собирался больше отпускать от себя любимую женщину ни на шаг. А Соня устала плыть против течения и была намерена начать все сначала. Они оба многое выстрадали и пережили, и это все заставило их взглянуть на жизнь по-новому. Они перестанут терзать друг друга неверием и сомнением, злостью и раздражением. Они не станут вспоминать прошлое и его обиды. Они просто попробуют еще раз поновой.
Когда Соня более или менее пришла в себя, первое, о чем спросила она, было ее замужество, о котором упоминал Дан во время роковой встречи с Антоном.
- Нет никакого брака. Это все блеф, мне просто нужно было потянуть время, - хмыкнул мужчина, хитро глядя на нее.
- Слава богу. Еще одной кабалы, хоть и фиктивной, я бы не выдержала, - вздохнула Соня с легкой улыбкой.
- Значит, ты не выйдешь за меня? - нахмурился Дан.
- А ты предлагаешь? - усмехнулась девушка.
- Почему нет?
- Ты уверен, что тебе это нужно? - стала чуть серьезней Соня.
- Я уверен в том, что мне нужна ты - как можно ближе и дольше.
- Брак - всего лишь штамп. Он не убережет нас от Жизни и ее поворотов.
- Да, но он убережет меня от навязчивых поклонников, - снова усмехнулся мужчина. - А если серьезно - ты не хочешь?
- Замужество не ассоциируется у меня ни с чем хорошим, - скривилась девушка. - И я не думаю, что это так уж необходимо.
- Я не тороплю, просто подумай, - касаясь губами ее ладони в своей руке, попросил Дан.
Еще через неделю Соня уже была дома, вполне здоровая и сильная. Рана затянулась, оставив на ее груди круглый темно розовый шрам, слишком ярко выделяющийся на ее теле и вызывающий отвращение у самой девушки. Это казалось ей уродством. Но она жива, а это самое главное. Хотя, насколько она знала со слов врача и окружающих - за свою жизнь ей пришлось побороться. Она была в критическом состоянии и практически на грани смерти. Сама она не помнила ничего - она просто спала. Не было ни тоннелей, ни голосов, ни чего-либо подобного. Просто в один миг она открыла глаза и почувствовала боль и слабость.
- Ну, что ты решила со свадьбой? - хитро глядя на подругу, спросила Тася, укачивая дочь на руках.
- Пока ничего, - чуть заметно улыбнулась Соня, глядя на девочку. - Не хочу об этом думать.
- Почему?
- А зачем? Что это изменит? Наши отношения? Они наладились, мы начали все сначала. Мнение окружающих? Оно мне не важно. А носить кольцо на пальце слишком тяжело - как по мне.
- У тебя просто был неудачный опыт.
- Какой бы он ни был, а повторять я не хочу. У меня такое чувство, что своим согласием стать женой Дана, я окончательно потеряю себя. Я все последнее время жила как в клетке. Я устала. А свобода такого рода дает ощущение хоть какого-то простора и возможность приминать решения без оглядки на кого-либо.
- Дан ведь все равно тебя не отпустит.
- А я и не собираюсь уходить. Мне хорошо с ним, - искренне сказала Соня, улыбаясь чуть шире и счастливее. - Что бы ни произошло в прошлом - мы это отпустили и сейчас счастливы. Просто мне это нужно - быть самой по себе.
- Ты обманываешь саму себя, - покачала головой Тася. - Все это полнейший бред!
- Все равно. Возможно, это просто моя психология. Я так хочу. Дан меня не торопит и не напирает, значит все нормально.
- Это он тебя не торопит, а сам как зверь в клетке мечется, - проворчала Таисия.
- О чем ты?
- Ты просто не наблюдала, как нетерпеливо он ждет. А я видела не раз. Он часто приходит к Ринату излить душу, - хмыкнула Тася. - Эта твоя неопределенность сведет его в гроб. И вообще, ведет себя как мальчишка. Куда делся тот непробиваемый и уверенный в себе мужик? Они, по ходу, все деградируют со временем, - продолжала причитать девушка под смех подруги. - Наш папа тоже размазней стал. Все-таки влюбившиеся мужики - это что-то. Порой мне не хватает в Ринате наглости и хамства, а еще это его постоянное волнение и бесконечные звонки по сотне раз на дню...
Девушка еще долго ворчала на эту тему, выказывая свое недовольство данным фактом, на что Соня лишь посмеивалась. Но ни в малейшей степени не задумалась над тем, чтобы изменить свое решение. Для нее это мифическая, вымышленная и воображаемая свобода была всем, чего она хотела. Соня прекрасно понимала, что ее жизнь мало измениться от этого, и брак - не рабство. Но все же она считала, что имеет право на подобный заскок - выстрадала его потом и кровью.
Никогда прежде Дан и не подумал бы о том, что так сильно будет желать оказаться женатым человеком. Он прекрасно понимал, что это банальная глупость и его упрямство, но он хотел жениться на Соне. Это полнейший бред, но казалось, что так она точно от него никуда не денется. Он хотел, чтобы она носила его фамилию, хотел официально признать Тимура сыном, хотел, чтобы его кольцо было на ее пальчике, как знак принадлежности ему, чтобы все окружающие ни на миг не забывали об этом. Он хотел, чтобы она целиком и полностью была его. Но она видимо не хотела, поскольку всячески уходила от этой темы, стоило ему лишь намекнуть. Он старался не давить, но получалось плохо.
Соня вышла из душа и замоталась в полотенце, глядя на себя в зеркало. Взгляд невольно опустился туда, где под тканью прятался уродливый шрам от пули. Каждый раз она смотрела на него с отвращением и презрением. И очень ждала момента, когда сможет свести его со своего тела.
Девушка вздрогнула, когда дверь в ванную комнату открылась, и внутрь зашел Дан. Их взгляды встретились в зеркале, и он тут же заметил ее настроение.
- Что случилось? - моментально нахмурившись, поинтересовался мужчина, подходя к ней ближе.
- Все в порядке, - ответила Соня, опуская голову и взгляд.
Она почувствовала, как он встал за ее спиной вплотную к ее телу, а потом положил ладони ей на плечи.
- Расскажи, - тихо попросил Дан.
Соня подняла взгляд и посмотрела на него. Он выжидательно, но не напористо смотрел на нее, подняв смоляную бровь.
- Ничего, - покачала головой девушка, не решаясь высказать свои глупые сомнения насчет не менее глупого мнения о своем теле.
Мужчина не стал настаивать, просто молча согласно кивнул.
- Ты что-то хотел? - вскинула голову девушка, потянувшись к расческе на зеркале впереди.
- Хотел, - тихо произнес Дан, встретившись с ней в отражении глазами.
И то, как они горели, молча высказывая его желания, поведало о том, чего именно он хотел. Его пальцы на ее плечах сжались чуть сильней, а большое тело придвинулось почти вплотную. Девушка так и замерла с расческой в руке на полдороге к голове. Потом опустила взгляд и...покраснела.
- Ты чего? - удивленно рассмеялся Дан.
- Не знаю, - хмыкнула Соня, чуть улыбнувшись и подняв на него вполне смелый взгляд. - Просто вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, невинной и робкой, которой впервые предложили секс. Глупость, знаю, - покачала головой девушка, все еще слабо улыбаясь и принимаясь, наконец, за волосы.
- Не глупость. Тебе просто хочется начать все сначала. Мне не меньше, - нежно улыбнулся Дан, забирая из ее рук расческу и начиная самостоятельно приводить в порядок ее локоны, осторожно и аккуратно.
- Думаешь, это возможно? - прикусив губу, тихо спросила Соня.
- Возможно. Более того - мы уже начали все сначала, - уверенно заявил мужчина.
- Когда успели?
- Когда ты подарила мне жизнь ценой своей, - серьезно ответил Дан, пристально и глубоко глядя ей в глаза. - Почему ты сделала это?
Соня знала, какой ответ он хотел услышать, и она вполне готова была его дать. Но что-то все же удерживало ее на самой грани признания своих чувств вслух, в открытую, хотя оба и знали об этих чувствах друг друга. Это было уже глупо и бессмысленно, но ведь ни один из них до сих пор этого так и не сделал. Неужели трудно? Или здесь что-то другое? Неуверенность, недоверие, сомнение?
Девушка неловко потупила взгляд, заметив, как разочаровано Дан прикрыл свои. Но ведь и он не сказал ничего подобного!
Мужчина в последний раз провел щеткой по ее волосам и положил ее на полку. Затем сделала шаг назад.
- Спокойной ночи, - тихо сказал он, разворачиваясь и выходя из комнаты.
Да что за глупость?! Что за бред?! Что же они как дети малые ходят вокруг да около, боясь того, что уже есть?! Почему оба играют в молчанку?! Неужели так трудно уступить и просто сказать 'люблю', просто довериться первому и услышать в ответ то же самое?!
Соня глубоко вздохнула и решительно развернулась в сторону, куда только что ушел Дан. Но вместо того, чтобы пойти за ним снова глубоко вздохнула и опять повернулась к зеркалу.
- Слабачка, - проворчала она своему отражению и вышла из ванной комнаты.
Сменив полотенце на обычную одежду, девушка вышла из комнаты и направилась в детскую. Присутствие рядом Тимура всегда помогало взять себя в руки и трезво подумать над сложившейся ситуацией. Вот и сейчас близость с сыном чуть успокоила ее и дала возможность все обдумать и решиться уже, наконец, сделать первый шаг. Уложив спящего мальчика в кровать, Соня вышла из комнаты и направилась в сторону спальни, что занимал Дан. К слову сказать - еще ни разу после трагических событий они не были близки. То ли мужчина опасался за ее здоровье, то ли причина была в другом. Сегодняшний приход Дана был чем-то новеньким. Но и сама Соня не сказать, что бы рвалась к нему в постель. Просто так все сложилось, и оба не могли найти подход друг к другу. Раньше было даже проще - любовь, ненависть - все так сильно кипело и бурлило, что трудно не поддаться. А сейчас, когда все устаканилось, было как-то неловко и до глупости нелепо.
В спальне Дана девушка мужчину не обнаружила. Спустилась вниз и проверила столовую, кухню. Нашелся Дан у себя в кабинете. Он стоял у окна, глядя на улицу, и так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил ее прихода, вздрогнув, когда она обвила руками его талию и уткнулась лицом между лопаток. Его руки легки поверх ее ладошек и нежно погладили. А Соня, глубоко вдохнув его запах, тихо, но решительно произнесла:
- Я согласна выйти за тебя.
Дан замер даже от неожиданности. Потом повернулся к ней лицом, не скрывая своего удивления.
- Ты уверена? Назад пути уже не будет. Я тебя не отпущу, никогда.
- Уверена, - чуть улыбнулась девушка, действительно почувствовав уверенность и даже комфорт от того, что приняла это решение.
И с плеч обоих будто тяжкий груз упал, хотя так оно и было. Дан облегченно и счастливо улыбнулся, как умел делать это когда-то давно, а Соня лишь крепче прижалась к нему, согретая теплом его радости и ответных чувств. Мужчина нежно обвил руками ее тело, утыкаясь носом в макушку и вдыхая любимый аромат.
- Я пойду, уже поздно, - через время сказала тихо девушка, поднимая голову и чуть заметно улыбаясь Дану, при этом пытаясь отодвинуть во внезапном порыве неловкости.
- Нет, - покачал головой Дан, - теперь нет.
Наклонился и поцеловал ее, одновременно мягко и настойчиво. Соня тут же раскрыла губы, прикрывая глаза, и крепче вцепилась в ткань рубашки тонкими пальцами. Сильные ладони мужчины крепко сжали ее талию, а все тело прижалось вплотную. Поцелуй становился все настойчивее и яростнее, а руки все сильней и ближе притягивали друг к другу тела.
Дан оторвался от сладких губ, жарко посмотрел в мутные зеленые глаза и легко подхватил девушку на руки. Мужчина принес ее в свою спальню, осторожно, бережно уложил на кровать и навис сверху, глядя в глаза.
- Скажи, - тихонько потребовал мужчина, не отрывая взора, глядя жадно и требовательно.
- Люблю, - шепотом выдохнула ему в губы Соня, подаваясь вперед и сливаясь с ним в поцелуе.
Из горла Дана раздался удовлетворенный мягкий рык, и он яростно ответил на ласку.
- И я люблю, - ответил мужчина, снова глядя девушке в глаза. - Больше жизни. Никому не отдам и никогда не отпущу.
- Не отпускай, - едва слышно прошептала Соня, закрывая глаза и счастливо улыбаясь.
Конец.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Вопреки всему
Любовные романыДан умный,удачливый и решительный.У него есть все:деньги,власть,сила.Он всегда твердо идет к своей цели,бескомпромиссен и уверен в себе.Соня мягкая,нежная и неуверенная в себе девушка.Она упряма в своих принципах,пока дело не касается его.Он перевор...
