Я машина?

Что такое совпадение?

   Человеческие желания, они столь же разрушительны, сколько глупы и животны.

Ночной Нью-Йорк, горящие вывески, падающий с неба снег. Скоро Рождество и все готовятся к празднику. Бегают от магазина к магазину в поисках хороших подарков. А что я? Сегодня мне стукнуло 172 года. И уже нет тех, кто бы помнил, сколько мне лет. Город стал практически пустым, скорее пустынным. Теперь все живут под землей. Там проходят все трассы, все автострады. Город пуст и я как обычно расхаживаю по нему в своем недорогом пальто. Я захожу в переулок. Каждый раз похожая картина. Бедные, богатые, чем мир старше, тем дальше эти касты стоят друг от друга пусть и собирают отходы, пищу, только у каждого свои. Мир после войны не очень изменился.

Я вижу своего знакомого в переулке, приветствую. Его лицо безэмоционально, сложно жить весело, когда получаешь счастье только с новой дозой. Он отвечает на приветствие.

— Что ты тут делаешь, Ди?

— Я люблю гулять ночью, это напоминает мне былые времена, когда мы дружно, всей компанией сидели в баре, они пили, а я нет, мне нельзя. Все были так веселы, улыбались, плакали.

На его лице появляется легкая улыбка, он не забыл старого друга. Друга? Порой мне кажется, что я тут для чего-то другого, не могу пояснить для чего. Так совпало? Часто задаюсь этим вопросом, что же такое совпадение?

Выдерживаю паузу, что он мне ответит? Мой друг Лео совсем разучился со мной говорить. Сейчас он оглядывается вокруг, стараясь вспомнить хоть что-нибудь, чтоб зацепить внимание и продолжить говорить. Для него эта пауза мучительна, а ведь раньше он мог болтал постоянно, без остановки. Мы идем, и идет снег, буквально задувает изо всех сил, словно норовит испортить настроение. Мой друг прерывает молчание. А я стараюсь весело ему отвечать:

— Может, зайдем в бар? Не охота мне торчать на улице, — с улыбкой сказал Лео.

— Мне и тут замечательно. Тебе ведь двадцать шесть, эй, чувак, неужели кровь того Леонардо Раватто, того Леонардо, которого я знаю, начала стынуть?

— Ха, да, из нашей компании только тебе двадцать три, только ты не старик, или как там? После двадцати пяти жизнь окончена.

Я зашагал в сторону бара, мой собеседник последовал за мной. Внутри нас ждала бурная жизнь, наполненная человеческими желаниями, и мне она чертовски нравится, иногда кажется, что я завидую всем в подобных заведениях. Все кругом косятся на меня. Часто кажется, что косятся на мою лысую голову, но это не так, что не может не радовать. Мы медленно подошли к барной стойке, что полностью пропиталась запахом алкоголя. Её либо редко моют, либо кто-то намеренно выливает на неё литры дешевого виски и вина. Хотя, это очень сильно помогает прочувствовать это место. В такие моменты даже я чувствую эту самую «жизнь»

— Налейте моему другу выпить, да чего подороже.

— Эй! Ди, не стоит, — он поспешно постарался меня остановить.

Бармен протрезвонил свое угрожающее: «так заказываешь или нет!». Я вежливо улыбнулся и жестом показал, чтоб тот налил в стакан.

— Слушай, я тебя год не видел, позволь друга выпивкой угостить.

— А с чего такая щедрость? Ты раньше вроде вообще нас за людей не считал, — обижено промолвил он, опустошив стакан. Я в свою очередь проигнорировал вопрос. Тогда я совсем не понимал себя, не понимал людей вокруг.

— А чем ты сейчас занимаешься?

— Я? — сильно вопросительно сказал он. Как будто я застал его врасплох, он снова не знал что сказать.

— Ты, верно, все так же музыкой занимаешься?

— Д-да. У нас есть один проект, просто крутая песня, понимаешь, требует реализации, там, времени.

Знаю тебя слишком хорошо, Лео, чтоб понять, где ты лжешь. Я мог бы тебе помочь, скажи ты правду, но, а пока, следую закону «не исправлять ложь».

— А ты... Ты сказал, что любишь гулять по городу. Снизу ведь дорога недешево стоит, — он потерял всю уверенность. Сказать, что я живу в самом дорогом районе города я не могу, ведь это заденет его чувства. Ох, сколько нелепой лжи, люди-люди.

— Да нет, я тут недалеко живу, в куполе.

На его лице появилась улыбка, хорошо, что он забыл, что я купил ему дорогой напиток.

— Видимо, ядерная зима всех поставит на колени, ха-ха.

— Все-таки хорошо получилось, ведь мир мог кончить гораздо хуже, понимаешь?

Мой собеседник рассмеялся, сейчас я совсем его не понимаю.

— Вот именно, хорошо, что люди отсняли много фильмов про постапокалипсис и после войны быстро возродили государства и реорганизовали общество. Так выпьем же за это! — он придвинул ко мне стакан и подвел бутылку, но после остановился и спросил:

— Или ты все ещё?

— Ха-ха, да, дружище, не пью, но, ладно, на этой прекрасной ноте я удаляюсь.

— Всегда ты так, да, — он погрустнел, но это уже не моя забота, а забота его нового хорошего друга Виски.

Мне было приятно его увидеть, но на пока с меня хватит общения, шел я отнюдь не для этого. Я поспешно выбежал из бара. Чертовы хлопья, неужели нельзя было их совсем выключить? Погодный модуль. Регулировка в соответствии с довоенной погодой иногда совершенно ни к месту. Но, иначе я бы и не узнал, как все выглядело до войны.

Сейчас я иду в жилое здание, у меня есть заказ, оружие и хорошее настроение. Открываю дверь в здание, меня приветствует теплый блюз, который играет в холле. Надеваю старую ковбойскую шляпу, что все время прятал в пальто.

— Вы к кому? — мне задает вопрос портье. Она легко одета, неужели ей за это доплачивают.

Какая простая девица, даже интересно как она сюда попала. Она всем сердцем держится за свою работу. Судя по виду, она ещё где-то подрабатывает, скорее всего, чтоб прокормить свою больную мать или ещё там кого-нибудь. Её будет несложно испугать.

— Да я к вам. — я подошел к высокому столу, за которым сидела девушка. — А у вас тут красиво. – Подхожу ближе, обходя стол с бумагами.

— Скажи, а сколько стоит номер на тринадцатом этаже?

— Простите, но, эм, тринадцатый этаж полностью выкупили.

И так всегда. Похоже, этот вельможа явно хочет тут притаиться, но весь этаж, все это как-то слишком явно. Информатор не мог лгать, или же? Но, во всяком случае, выбирать не приходится.

— Как на счет сра-а-а-а-азу предъявить счет?

Хороший актер и сейчас мой образ – сын шерифа. Так получилось, что каждый город разбит на купола. Они словно фрагменты старого города, что заново отстроили. Везде есть свой шериф. Подтягиваю скулы, мышцами оттягиваю лицо. Я изменяюсь, лишь пара хитростей и ты станешь стариком. Станешь бывалым солдатом и бойцом за справедливость. Ты просто играешь, а люди верят. Теперь понимаю, почему в древности актеров не хоронили на кладбищах. Они ведь даже не безлики, многолики. Я отхожу на некоторое расстояние от девушки, руки складываю в замок за спину.

— Меня зовут Рей Паркер, я тут по делу к мистеру Бонески, — начинаю двигаться ближе, мельком провожу липовым значком, что лежит у меня в кармане как раз для таких случаев. Вообще, у меня много барахла с собой: пластиковые пакеты, шприцы, различные ножи, динамит и даже таблетки от головной боли, и зачем мне все это? — Вы понимаете меня.

— Да, но я ничего не могу поделать, мистер Боне...

Волнуется, а это хорошо.

— Как тебя зовут?

— Я Анна Уокер, — неуверенно сказала девушка. Сейчас в ней борется та, что ищет выгоды и та, что ищет справедливости.

Двигаюсь ближе, смотрю ей в глаза, сейчас я близко.

— Анна, ты ведь знаешь, что Бонески – преступник, знаешь, он отнял сотни жизней, множество раз разрушал чьи-то надежды, семьи, судьбы. И он не остановится ни перед чем.

Я легонько коснулся её локтя. Говорят, что этот жест очень хорошо способствует убеждению, поднимая вес слов по меньшей мере на пятнадцать процентов.

— Либо я свершу правосудие, — я слегка сжимаю руку. Сейчас я поставлю только два условия. Все или ничего. Судя по её лицу, она уже решила, но после этого она точно будет готова. — Либо кто знает, может, как-нибудь ему не понравится, как ты одета, и ублюдок сделает так, чтоб тебя вышвырнули отсюда.

— Я?

— Не нужно, просто дай мне карту-ключ тринадцатого этажа.

Девушка покорно дала карту и опустила голову. Она хотела что-то сказать, то ли поблагодарить, то ли попросить о чем-то, и лишь когда я был за дверью, она что-то пробормотала себе под нос. Жаль, но я её не услышал.

13-тый этаж, как символично. Сегодня пятница, сегодня 13, и сегодня закончится жизнь ещё одного человека. Совпадение, о да, как же я часто задаю себе вопрос, а что это такое вообще? Ни одного охранника. Медленно двигаюсь вперед, прислушиваясь к звукам вокруг. Я все ещё отыгрываю шерифа, мне это нравится, ну, знаете, револьверы, крутые шляпы.

Я слышу охранников в соседних комнатах. Они говорят о том, что я приду с минуты на минуту. Они не видели моего лица на камерах из-за головного убора, для них я очередной легавый, они не боятся.

Вот и комната Бонески. Дверь приоткрыта? Медленно захожу внутрь и... Резкая боль в животе. Пуля, выпущенная из «Магнума» 44-того калибра. Это чертовски больно, такова моя роль. Я стараюсь закрыть лицо шляпой, не хочу, чтоб меня нашли, если я смогу выбраться. Да и надеюсь, ему захочется увидеть лицо того, кого он убил. Из-под полимерной кожи проступает под давлением кровь. Жизнь медленно покидает мое тело. Не думал, что когда-нибудь буду думать о смерти так безразлично.

— Ха, ХА-ХА-ХА-ХА. Рей Паркер, я полагаю. Снимаю перед вами шляпу, такой сноровки в тупости давно никто не проявлял!

Я жду, когда он подойдет ближе, мне чертовски больно, гребаная пуля вошла в обшивку. Он хохочет, скачет, безумец, скалит свои улыбчивые зубы. Он подходит, чтоб снять мою шляпу. Резким движением я поднимаюсь и всаживаю нож ему в сердце. Синтетическая кожа окончательно порвалась.

Не открывая лица, быстро срезаю указательный палец мертвеца. Перепрыгиваю и цепляюсь за оконную раму снаружи. Охранники встрепенулись и тут же вылезли из окон, начав палить по мне со всех стволов. Они-таки услышали.

Отпускаю подоконник. Моя рука быстро изгибается в прочный крюк, которым я цепляюсь за верх одного из окон и с жутким треском заваливаюсь внутрь. Машина, живая машина. Тем временем люди внутри начинают орать на меня на мексиканском. Там орут, тут за мной гонятся, ещё и мексиканцы. Может, мне у них буритто купить для полной картины комедийной нелепости? Стрельба прекратилась. Они все побежали сюда?

Судя по крикам, их человек двадцать, жуть... Куда-куда-куда? Соседнее здание. Выглядываю в окно, вижу, что без капитана команда становится настоящим якорем корабля. Они все дружно ринулись за мной.

— Болваны, хах, — с разбега перепрыгиваю на крышу пятиэтажного дома.

Буря, как нельзя кстати, поможет мне скрыться. Что, опять совпадение?