Сегодня мы откроем глаза

III

По Вене в это время прогуливались тысячи таких пар, как Рей и Катерина. Так же бродили по отдыхающему городу, так же пили горьковатый кофе, купленный в случайной уличной кофейне, так же разговаривали о чем попало, забывая через минуту содержание разговора.

Небывалое чувство прекрасного, необъятной свободы и светящегося вдохновения полностью поглощали Катерину. В каждом движении она видела совершенство, в любой проезжающей машине – колоссальное развитие мира и технологий, в каждом маленьком, мимо пробегающем ребенке – будущего героя молодых грез, в каждом старике – достойного представителя страны или вообще рода людского. Она ловила теплое и нежное дуновение ветерка, но не жадно, а желая поделиться с другими этим невидимым сокровищем. Любая нотка самого утонченного запаха настораживала ее, будто самая главная загадка жизни. Любое слово Рея звучало фоновой музыкой всему прекрасному. Она была везде и одновременно нигде (если не считать мир мечтаний). Она видела и слышала все, что происходило, и одновременно ни на что не обращала внимания. Мысли Катерины были сконцентрированы на чувстве, подобном бабочкам в животе, только они были где-то под горлом, в груди, точно эти самые бабочки летали там, щекотали ее изнутри, а потом устало засыпали, снова просыпались и снова щекотали. Теплота, как утреннее солнце, только зарождающееся, поселилась в ней.

То, что происходило с Катериной, ей самой безумно нравилось, но в то же время и настораживало. Так всегда происходит с человеком, который с самого своего рождения ограничивается в чувствах или лишается возможности открыто демонстрировать их. То же случается и с желаниями. Мы привыкли ограничивать их, привыкли, будто должны желать только одного, любить только одно занятие или вещь, песню или картину, фильм или игру. Но на самом деле никто не обязан скрывать эмоции или желания (только если вы этого честно не обещали).

Сколько разнообразных мыслей пронеслось у нее в голове, но они были похожи: она пыталась понять выбор своей жизни, но не могла. Все сводилось к тому, что она, по сути, ничего сама не сделала в жизни. Там, на своей родине.

Всю жизнь за нее что-то делали, даже выбирали будущее. А ей оставалось только подчиняться.