История о скрытом персонаже

глава розово-фиолетовых оттенков неба

ellie goulding - first time

pov Jungkook

Искусство. Одно слово, а сколько всего вокруг него вертится: музыка и танцы, театры и музеи, скульптуры и выставки. Все эти составные так или иначе относятся к искусству, хотим мы того или нет. Иногда оно, искусство, принимает самые неожиданные формы. Это может быть мода, руки человека, его речь или губы. Всё, что мы считаем прекрасным, можно отнести к отдельному виду искусства. Вы понимаете, о чём я? Наверное, недостаточно хорошо, потому что моё восприятие мира моё и только моё. Я могу выйти на улицу, туда, где морозный воздух проникает под свитер и леденит кожу, оставляя трескучие поцелуи на нежной коже, кротко вздохнуть, ненадолго прикрыть глаза, затем улыбнуться и поднять голову навстречу безграничному небу. Мечтая о прекрасной жизни за пределами нашей планеты, забыться в своём мире, уйти от понятий времени и абстрагироваться от окружения. Так вот, делая всё это, я обращу внимание на палитру цветов надо мной. Ничего необычного, но я вижу прекрасное в удивительно простом. С чем у вас ассоциируется зима? Нет, не так... Какой оттенок вам приходит на ум, когда вы слышите слово «зима»? Голубой, лазурный, цвета морской волны, с ноткой бирюзы и белыми разводами рядом. Но небо в этот момент не такое. Надо мной нежно-розовые облака, плывущие куда-то в даль по сиренево-жёлтому океану, именуемому этим самым небом. И я вижу в этом красоту, непримечательную - такую, про которую можно смело сказать «это чудесно». То, что я вижу там, наверху - искусство для меня. И я живу с мыслью об этом каждый день.
Когда мне было шестнадцать, я выкурил первую сигарету. Терпкий, неприятный сгусток проник мне прямо в лёгкие, и я начал задыхаться. Кашель, дикий, ненормальный и сильный - вот чего я добился. Не кайф, не удовлетворение или спокойствие, только вред и мерзкие ощущения. А ещё слёзы, да, вот их было больше всего. Про звёздочки в глазах я, наверное, лучше промолчу, чтобы вы не подумали, что я нытик или что-то подобное.
Когда мне было шестнадцать, я впервые выпустил изо рта серый сигаретный дым, клубьями поднимающийся вверх, к фонарю, освещавшему ночную улицу спального района Сеула. Тогда я впервые не только пытался начать курить, но и понял, какая странная у меня жизнь. Совсем недавно я был мальчиком, который не различал, что значит жить, что значит просто существовать, а что значит прожигать свою жизнь. «Да какая разница, - говорил я себе, сидя за очередным домашним заданием по обществознанию, - Жить и существовать, по сути, одно и то же. У каждого живого существа течёт собственная жизнь, и они существуют, то есть, реальны, осязаемы и вообще есть, так что как сюда вяжется „прожигать", мне, честно говоря, не ясно. Прожечь можно дыру в бумаге, зажечь можно свечу, сжечь можно мосты, чтобы не вернуться назад, но какое отношение это имеет к жизни?». Я был мальчиком, который еще не столкнулся со скоропостижным будущим и всеми прелестями взросления. Откуда было знать ему, маленькому человеку, что такое боль, серьёзные ссоры и положение в обществе, если ты...
Совсем недавно я был тем, кому семья всегда твердила, что я единственный сын у родителей, а значит - альфа. Я доминирую над другими. У каждого альфы должен быть свой запах, который проявляется к четырнадцати годам. У каждого альфы, в отличие от омеги, запах должен быть достаточно резким, к примеру, мятным или ментоловым. Он всегда чётче, чем омежий. Должен быть эффект, что когда кто-то услышит его, запах, то в голову будто ударяет лёгкий импульс, который для альф почти не чувствуется, а вот для омег действует настолько, что мама не горюй: крышу сносит сильно, особенно, если это твой Истинный. Против природы не попрёшь, тут всё расписано по-старинке: «каждой твари по паре». Вот такой здесь принцип и именно о нём мне твердила мама с самого детства. «Ты такой красивый, Гукки, в будущем от омег не будет отбоя, - улыбалась она, - У твоего отца просто чудесный запах вишни, а значит, у тебя тоже будет что-то резко-вкусное, тягучее, смешанное с моим молочным шоколадом».
У омег же всегда нежный аромат, он не как у альф: он сразу прошибает голову, чувствуется на языке и, как ни странно, проявляется позже, чем у доминирующего вида, годам к пятнадцати. У девочек. Омег мальчиков не может быть, это против природы, против всех устоев моральных, духовных, против, в конце концов, физиологии. Но исключения всё же бывают.
Время шло, мне исполнилось тринадцать. Все вокруг твердили, что я уже почти достиг зрелости. Остался год. Триста шестьдесят пять дней. Двенадцать месяцев. До сих пор, оглядываясь назад, в то время, я помню, каким гордым был, как уже знал, что первой девчонкой, к которой я начну «клеиться», будет моя одноклассница, по совместительству сестра-двойняшка Мин Юнги, моего Сахарного лучшего друга. В голове я уже строил амурные планы, на полях тетрадей писал инициалы её и свои, заключая их в сердечко, одним словом, делая всю эту ванильную фигню, когда кто-то привлекает. Да, знаете, я не говорю, что был влюблён в эту девочку, она мне нравилась в плане общения, внешностью, фигурой, стилем и, в принципе, я относился к ней так же, как к Юнги. Просто она была омегой, и я воспринимал это как влечение к противоположному полу, а не как к другу. Честно говоря, меня притягивало к Шуге даже сильнее, чем к ней, но тогда я не задумывался об этом. А зря. Ведь именно тогда моя жизнь пошла по пизде.