50 дней после моего самоубийства

Day 16

— Не забыла меня ещё? — я рассматриваю, кто ко мне говорит. Наконец-то я понимаю, это Ребекка. Мы находимся в каком-то заброшенном здании, я не понимаю, что происходит. Я хочу идти к ней, но что-то меня сдерживает, я не могу ничего сделать. Я вижу её лицо. Оно пониклое и вялое. Она худая, можно сказать, что её около недели не кормили.

На неё нельзя смотреть без слёз.

— Ребекка, объясни мне, пожалуйста... Ты жива? — сквозь слёзы говорю я.

— Меня не выпускают... Глория... Тебе надо бежать... Никогда... Не ищи меня... Пожалуйста... — сказала она. Говорила Ребекка с паузами, было видно, что ей сложно разговаривать.

— Ты жива!? Ответь мне на вопрос: ты жива!? — я со всей силы бьюсь о стенку. Я не могу пройти к ней.

— Я не могу тебе это сказать. Помни меня.

Она ничего не говорит. Я пробую что-то ей сказать, у меня не получается. Заходит какой-то мужчина и забирает её с комнаты.

***

Я просыпаюсь в холодном поту. Всё это сон. Я никогда не думала, что сон может быть таким правдоподобным. Я видела её лицо, это была она. Безысходная, в состоянии апатии — но это была она. Мне страшно от одной мысли, что она мертва. Но мне ещё страшно от мысли, что она может быть жива. Ведь, если она жива, то она неизвестно где, и я наверно никогда не найду её. От этой мысли меня словно парализовало. Я не могла двигаться, всё, что мне хотелось это кричать.

Кричать от боли. Кричать от потери.

Наконец-то я пришла в себя. Я посмотрела на часы... Я проспала школу! Беру какую-то футболку Стива, быстро спускаюсь вниз. Замечаю, что ребята о чём-то болтают и пьют кофе! А меня пробудить, что слабо?

— О, уже проснулась. — сказал Стив, все ребята разворачиваются и смотрят на меня.

— Почему вы меня не разбудили в школу? — сонным голоском спрашиваю я.

— Во-первых: сегодня суббота. — черт! — Во-вторых: что тебе снилось?

— Мне снился ужас. — говорю я, отпивая у Стива кофе.

— Тогда понятно, почему ты так орала. — говорит Джей.

Тишина. Мальчики спокойно пьют кофе, я делаю его себе тоже. Мне плохо. Неужели это не видно. Я не могу смириться с её смертью, неужели не видно? Она мертва, Глория, мертва. Не надо придумывать тупых оправданий, она мертва, ты же знаешь это. Ты всё сама видела. Она... Умирала...

— Джей, дай пачку сигарет. — попросила я.

— Пачку? Зачем так много? — я кинула на него свирепый взгляд. — Ну ладно, держи. — он кидает мне пачку.
Я иду на верх.

Быстро ищу там какой-то батник, штаны. Спускаюсь по лестнице, и начинаю обуваться. Ко мне подходит Стив.

— Малышка, ты куда? — спрашивает он.

— Хочу прогуляться.

— Тогда я с тобой.

— Стив, я хочу погулять одна. — сказала я и вышла хлопнув дверью. Ещё я прихватила дневник со своей комнаты.

Улица. Многие люди не замечают красоты, вот так идут себе в заботах, не замечая ничего вокруг себя. Я всегда любила гулять одной. Моим величайшим наслаждением, но весьма редким, были одинокие прогулки по улицам... бродить ночью по улицам, когда они пусты, и вбирать в себя только тишину. Я люблю, бродя по улицам, присматриваться к иным совсем незнакомым прохожим, изучать их лица и угадывать: кто они, как живут, чем занимаются и что особенно их в эту минуту интересует. Я люблю, смотреть на виды, на сотни и тысячи огоньков, которые как-будто пылают и сжигают всё зло, которое есть в мире, а на самом деле, это просто фонари, которые освещают путь путешественникам.

Хотя, ещё утро. Солнце обнимает своими лучиками всю землю, давая понять, что свет всегда поможет найти нам верный путь.

Я зашла в какую-то забегаловку. Выбрала там себе пирожное и коктейль. Просто захотела позавтракать. Я села около окна и наслаждалась видом.

— Можно присоединиться к тебе, красотка? — кто-то прервал мою тишину.

— Иди отсюда, урод. — грубо и нагло ответила я.

— Да пошла ты. — сказал он и ушел куда-то. Я не была расстроена по поводу своего поведения, я и дальше продолжала наслаждаться видами. Это чудесно. Весь мир только мой.

Затем я поела, посмотрела на часы. 1 PM. О Боже, уже обедать надо, а я только позавтракала.

Ребекка, моя милая Ребекка... Мне смертельно тебя не хватает. Может ты мертва, но единственное, что дает мне силы жить — это догадка, что ты живешь, ты просыпаешься, ты дышишь и ходишь по улицам своей решительной свободной походкой далеко от меня, но под тем же небом. Но это только догадки. Мне больно, Ребекка, ты слышишь, мне больно!

Не в силах терпеть эту боль, я захожу в какой то проулок и начинаю долбить руками о стенку дома. Боль физическая смешивается с душевной. Я бью сильнеё, чувствуя, что все кости уже давно сломались. Я начинаю рыдать. Мне плохо. Как мне плохо. Я кричу. Кричу, так чтобы меня услышали все. Так, чтобы каждый знал о моем горе. Мои руки уже давно превратились в кровавое месиво, я их не чувствую. Но вдруг, я слышу, как кто-то подхватывает меня. Он несет меня на какую-то лавку. Я рассматриваю этого человека.

Это парень, на вид ему 20 лет, у него русые волосы. Он меня что-то спросил, но я не расслышала.

— Где ты живешь? — спросил меня он. Затем, я еле еле говорю адрес нашего дома. — Тебе помочь дойти?

— Нет, нет, я сама. — говорю я, а затем встаю и падаю на асфальт. Мне больно. Очень больно. Я визгнула.

— Да, да, сама, я вижу, как ты идешь. Я тебя проведу. — он помогает мне подняться. — Кстати, как тебя зовут?

— Кэтрин.

— А меня зовут Найл... Кэтрин... Очень красивое имя.

— Спасибо. — поблагодарила я.

Мы шли очень долго, я прилично успела отойти от дома. По пути мы о чем то разговаривали, я даже на время забыла о Ребекке, но от воспоминаний не убежать.

***

— Вот и мы у твоего дома. Мне надо идти... Обещай, что обратишься к врачу... Скажи мне свой номер, может потом как-нибудь встретимся. — с улыбкой сказал он. Я продиктовала ему номер, а он мне. Он начал идти домой, я тоже сделала вид, что открываю дверь. На самом деле я не хотела идти домой, я села на лавку около дома, и опять начала рыдать. У меня в голове не укладывается то, что её нет здесь. То, что она больше никогда не обнимет меня.

Я увидела какой то ларек и взяла там коньяк. Опять же села на лавку и стала его пить. Я пила, мне становилось лучше, но этого было не достаточно, я всё равно чувствовала боль. Тушь у меня расплылась, я чувствовала себя ходящим мертвецом.

Я вижу, как кто-то выходит из дому. Это Стив. Он замечает меня, и бежит ко мне.

— Малышка, что с тобой? — он взял меня на руки, я видела, что его глаза стали блестеть от слёз, после того, как он увидел мою руку.

Он меня положил на диван. Пока ребята ушли выбирать лекарства, я с последних сил взяла дневник и начала записывать. Каждая буква давал мне с трудом.

Привет. Я не могу писать, поэтому эта запись будет небольшой. Я скучаю за Ребеккой, я отбила себе все кости на руке. Сейчас мне больно, я совсем не думаю о руке, я думаю о Ребекке.

— Глория.


Я кладу дневник. Мои веки становятся тяжелыми. Я засыпаю...