Молчание? Дорого

Глава 7

Он опоздал. Снова.

Проклятье!

Раздражение глухим рычанием бродило под кожей, но Рок не позволял ему прорваться наружу. Не время.

— Значит, вы утверждаете, что Карина Брантеш находилась в карцере нижнего уровня по вашему приказу?

— Да. — Напротив сидел уставший до бледной синевы майор Джайстор, потерявший во внезапном нападении не только три десятка добровольцев из Красного Креста, но и четверых опытных бойцов. Кроме того, верный друг и товарищ доктор Рррушн был тяжело ранен, и прогнозы были неутешительными. — Девушка оказалась псиоником, при этом отказывалась отвечать на вопросы, а согласно уставу, я не имел права поступить иначе. Вы меня осуждаете?

Покрасневшие от недосыпа белки глаз наверняка могли бы его убить… если бы майор обладал хоть зачатком определенных способностей. Но псиспособностями он не обладал, поэтому и сидел сейчас напротив, не вправе уйти от допроса вышестоящего лица.

И, судя по играющим желвакам, военного это бесило. Какой-то там гражданский пришел и уже сутки гоняет его людей, заставляя осматривать даже самые незначительные уголки существенно поврежденного корабля в поисках пропавшей девчонки.

Смысл, если уже и так понятно, что ее забрали вместе с еще тремя пропавшими без вести?

— Как вам стало известно, что девушка псионик?

И снова вопросы… Одни и те же, лишь в незначительных вариациях. Майор мог бы поаплодировать профессионализму псионика, если бы в качестве допрашиваемого был не он. А так он мог лишь молча злиться и раз за разом отвечать одно и то же.

Как в свое время на его вопросы отвечала Карина.

— Перчатки и платок. Головная боль после гиперпрыжка. Обморок от прикосновения.

Четко и по существу. Голые факты. Его личные догадки никого здесь не интересовали.

Или интересовали?

— А что вы можете добавить от себя? — Пристально всмотревшись в Джайстора цепким оценивающим взглядом, псионик сумел удивить, чуть наклонившись вперед и вкрадчиво уточнив: — Вы ведь что-то поняли, почувствовали. Что вы почувствовали, когда прикасались к ней, майор? Что вы чувствовали, когда смотрели на нее? Когда общались? Она ведь весьма необычна, верно?