Эпидемия

Мы прочитали столько книг о постапокалипсисе, что оказались совершенно не готовы к реальности. Всё произошло как-то само собой, просто однажды человечество проснулось в совершенно другом мире, в котором, в отличие от романтических придумок писателей прошлого, не было места храбрым героям и самоотверженным подвигам. Люди просто пытались выживать.

В какой-то момент начало казаться, что мы действительно сможем выстроить новый мир на руинах прошлого, что яркое солнце опять засияет в бесконечно глубоком синем небе, а люди снова научатся жить в мире и согласии.

Как бы не так.

* * *

Прошло несколько долгих лет с последней войны в истории, когда вернулся, пожалуй, самый страшный призрак прошлого — чума. Она пожирала одно поселение за другим, оставляя за собой лишь выжженные гектары земли и пару-тройку «счастливчиков», которые умирали от голодной смерти через несколько дней — никто не желал впускать в своё поселение прокажённых.

Быть может, каждой новой деревне боги просто мстили за отсутствие сострадания, но никто не желал прерывать этот порочный круг, опасаясь новых вспышек болезни. Как бы там ни было, мы всё равно оказались втянуты в эту заранее обречённую борьбу за жизнь.

Я уже ложился спать, когда нашу крохотную деревушку — всего двенадцать домов — огласил истошный вопль. Новоиспечённый глава поселения, избранный месяцем ранее, заметил на теле характерные отметины. Это случилось неделю назад. Сегодня заражены девятнадцать человек из двадцати шести, а мне, похоже, вскоре придётся стать одним из «счастливчиков».

* * *

— Эй, Майлз, пойдём покурим, — зовёт меня Анна — поразительно пухлая для послевоенного времени девчонка.

— Не боишься лёгкие испортить? — усмехаюсь я, но всё же хватаю тонкую куртку из искусственной кожи и вылезаю через окно. Бодрящий ночной воздух тут же забивается под ворот, и я вздрагиваю от холода.

Анна протягивает мне самокрутку и прикуривает свою. Она знает, что я не курю, но торжественная передача папиросы уже стала нашей традицией. Мы сдружились с первого появления Анны в деревне полгода назад. Да и как тут можно было не поладить, если мы оказались единственными подростками на всю деревню, да ещё и ровесниками — обоим по семнадцать лет. В первую же ночь Анна позвала меня выкурить по сигаретке, и тогда же начало крепкой дружбе было положено.