Двойник / Серия: Темные отражения

21 глава

                  

В глаза ударил яркий и неестественный свет, поморщившись, я всё-таки открыла глаза. «Это не дом», - первая мысль, которая пришла мне в голову. Когда глаза привыкли к яркому свету, я разглядела муху, надоедливо жужжащую, которая безнадежно билась в лампочку. Я провела несколько минут, разглядывая эту муху. Она так билась о лампочку, так стремилась к свету, готова разбиться, но попасть в свет, только ей там не место. Может быть мне тоже? Я до сломанных костей борюсь за свет, но тьме стоит только потянуть за нужные веревочки, и меня тянет к ней.

         Сначала я услышала противный писк, а потом открылась дверь и в комнату вошла Елена. Я чуть повернула в её сторону голову, но потом снова уставилась на муху.

         – Ты очнулась, – констатировала она, но я ничего не ответила. – Ты проспала два дня. Удивительно, что огонь почти не тронул тебя. Только мелкие ожоги на руках.

         Елена присела на край кровати и взяла меня за руку, сжав её:

         – Малышка, – начала она. – Твоя квартира сгорела, конечно, не сильно, но многая мебель пострадала, некоторую можно просто выкинуть. Мы не стали ничего трогать, это уже твоё дело, как этим распоряжаться. Твоя комната почти не пострадала, так что ты можешь вернуться в квартиру хоть сейчас. 

         – Нет, – отрезала я. – Я останусь жить в Центре, пока не знаю насколько.

         – Хорошо, я скажу Амаре, чтобы выделила тебе комнату.

Она ещё раз сжала мою руку и уже собралась уйти, но остановилась и хмуро поглядела на мою руку. Несколько минут она ничего не говорила, только глядела на мою руку.

– Странно, но я точно помню, что на этой руке были ожоги.

Я ничего не ответила. Конечно, ожоги были и не только незначительные на руках. Были ужасные, черные покрывающие мои руки, только всё это зажило с невероятной скоростью. Елена не услышала моего ответа и вышла из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, на мои глаза навернулись слезы. Мне причиняло боль то, что я отталкиваю людей, которые искренне хотят заботиться обо мне, от себя. Но если я позволю им приблизиться ко мне, то они погибнут. Отнимать чужую, невинную жизнь я не хотела больше никогда. Даже если это означало прожить всю отставшую жизнь в одиночестве. Немного успокоившись и перестав плакать, я впилась взглядом в муху, которая надоедливо жужжала. Хватило одного желания, раньше, чем я успела об этом подумать, муха прекратила жужжать и упала на кровать.