"Bloody Symphony" - story of a murderer

-1-

  Дом явно заброшен очень давно. Обветшалые деревянные стены, скрипучие прогнившие ступени, сквозь которые пробиваются кривые кустарники и трава. Битые стёкла окон, зияющих чёрными глазницами, поблёскивают в неясном свете фонарика, скрипучая дверь, болтающаяся на одной петле и придерживаемая двумя поперечно вбитыми досками, выглядит входом в потусторонний мир, наполненный призраками. Можно подумать, кто-то мог бы захотеть пробраться в этот дом. Можно подумать, если бы кто-то захотел, то не нашёл иного входа.

Налетевший ветер колышет полотно паутины, растянувшейся на балке того, что когда-то можно было назвать крышей небольшой террасы перед входом. В сумерках поступающего позднего вечера невозможно разглядеть, где прячется искусный многорукий мастер, сплётший неповторимый в своей красоте серебряный шедевр, но из-за царящей вокруг давящей атмосферы со всех сторон чудятся пристальные взгляды бездушных глаз, направленные в спину. Вокруг шелестит, шепчется лес. Начавшийся дождь барабанит по просевшей крыше, стекая тонкими ручейками по желобкам и падая на землю, украшенную кривыми лужами. И хочется уйти, убежать из этого места, но кажется, что только эти прогнившие стены могут спрятать, защитить, уберечь.

- Нэнси, перестань убегать!

Сердце пропускает удар, когда где-то за спиной слышится монотонный голос. Безэмоциональный, совершенно безликий. Тело реагирует быстрее мозга, ноги сами несут к обветшалому дому, шлёпают по лужам, поскальзываются на грязи, царапаются о валяющийся на истёртых ступенях хлам. Бренчит побитая стеклянная бутылка, скатившаяся вниз и ударившаяся о камень. Звук этот кажется слишком громким, слишком выдающим, и сердце заходится в новом приступе паники. Животный ужас заполняет сознание, потому что где-то на его границе бьётся жалкое «не спастись». Но хочется жить, так хочется жить, и фонарик гаснет, даруя эфемерное сокрытие от чужих глаз, которые всё равно видят всё словно насквозь. И разум кричит о том, что этот обветшалый дом, полный призраков прошлого, побитой посуды и клубов пыли, гоняемых ветром по скрипящим влажным половицам, станет безликой заброшенной могилой.

- Нэнси! Перестань прятаться, это уже не смешно.

Не смешно. Не смешно. Не смешно.

Эти слова кружатся в голове, водят хороводы, а изнутри поднимается истерика. Как будто маленькая девочка убежала в лес от взволнованного отца, который боится, что с его малюткой может что-то случиться. Но реальность жестока, так жестока. Потому что не отец и не дочь, потому что лишь холодный безумный рассудок и трепыхающееся в отчаянии сердце. На ней - лёгкое платье некогда голубого, как безоблачное небо, цвета и белые балетки, покрытые сейчас росчерками грязи и царапинами от камней, попадающихся на пути. На нём... Не имеет значения. Важнее то, что находится в его руках.