Горячие камни жгли лапы, а острые обгоревшие ветки кололи подушечки, когда на следующее утро я спустилась со Скалистой Вершины. Огонь выгорел сам, но воздух до сих пор был полон едкого дыма. Тлитоо летал вокруг меня, осматривая выжженную землю вокруг нас. Аззуен смотрел на нас от входа в пещеру. Он остался охранять Брелана и раненую Тали. Люди спали, истомленные событиями вчерашнего дня. Я тоже устала, но мне надо было знать, что произошло в человеческом стойбище и на территории Стражей. Мне хотелось понять, действительно ли я проиграла свою битву.
Еще когда мы были щенками, не способными отличить запах кролика от запаха зайца, нам говорили, что если люди и волки сойдутся вместе, то последует великое несчастье. Я не верила в это. Я думала, что это преувеличение, способ, с помощью которого верховные волки пытались сохранить в неприкосновенности порядок вещей в нашей волчьей жизни. Я не верила, что любовь, какую я испытывала к Тали, что узы, связывавшие мою стаю с людьми, могут быть так опасны. Я была уверена, что Давриан – просто злой человек, что его убийство Ниали и Джалимина стали просто проявлением его личного безумия, безумия одиночки. Но это было большим заблуждением. Я думала, что если буду достаточно сильно любить людей, если они полюбят нас в ответ, то это остановит злодеев и они не смогут нас уничтожить. Но любовь не сумела помешать им.
Я дошла до подлеска, точнее, до того, что было когда-то подлеском. Дубы, ивы и березы устояли, их влажные стволы смогли противостоять пламени. Сосны и ели исчезли или обгорели до неузнаваемости. Я, осторожно ступая, шла по выжженной земле.
По дороге мне попался труп лисы. Она, оскалив зубы, смотрела остекленевшими глазами. Потом я увидела мертвых кроликов на пороге их выгоревшей норы. Я поняла, что навлекла смерть не только на волков. Этому пожарищу не было ни конца ни края. Дойдя до поляны, где росла горечь, я поняла, что иду не туда. Закрыв глаза, я потянула носом воздух, чтобы сориентироваться, и уловила слабый запах бегущей воды. По этому запаху я вышла к тому месту, где Брелан пытался научить Тали плавать. Я припала к воде и принялась жадно лакать. Рядом со мной пил воду Тлитоо.
– Волчонок, – позвал он, – здесь только что кто-то был.
Он внимательно смотрел на отчетливый отпечаток волчьей лапы в грязи. Я обнюхала след. От него исходил запах матери. Это был свежий запах, оставленный после того, как здесь пронесся пожар. От чувства невероятного облегчения у меня едва не подкосились лапы. Моя мать жива, или была жива сразу после пожара! Осознание того, что она уцелела, придало мне столько же сил, как глоток чистой воды. Я бы не вынесла ее потери.
