Шагая в пустоту - Новая глава [1 том]

Пролог

Кандалы. Пустая темная комната, лишённая даже намека на солнечный свет. Ещё недавно мальчик, сидевший посередине, и не мог помыслить о том, что окажется в подобном забытом богом месте.
Из стекленеющих глаз малыша то и дело сочились горькие слезы, подгоняемые жалобными вздохами. Его тело было усеяно бесчисленным количеством синяков, а тонкие, бледные руки были прикованы к земле. Прямо сейчас взглянув на мальчика, было практически невозможно увидеть ни единого признака жизни.

- Мама... Папа...

Тихий шепот раздался в пустой комнате.

- За что...

Худое тело мальчика била мелкая дрожь, а поседевшие, грязные волосы, двигаясь в такт, будто бы казались живыми.

Пустой взгляд, наполненный вселенской тоской и отчаянием, не сходил с мертвой точки на стене на протяжении нескольких восходов. Его желудок то и дело гудел от голода, но из-за боли, пронизывающей каждый миллиметр крохотного тела, малыш не обращал на это никакого внимания.

Покрасневший участок кожи, с нанесенным на него рабской печатью, болел намного сильнее, чем желудок.

- Почему...

Голос мальчика, казалось бы, недавно наполненный радостью, стал сухим и чёрствым; настолько безжизненным, что бросало в дрожь.

Этого одиннадцатилетнего малыша звали Рейвен. Прямо сейчас, сидя на холодном полу, словно живой труп, он не мог припомнить момента, когда именно попал в это забытое богом место. Рейвену казалось, что лишь вчера он веселился со своей семьёй, не зная боли и печали.

Однако, всего четверть* назад его жизнь полностью изменилась.

- Папа... За что... Ты был... Убит...

Рейвен говорил тихо, будто бы опасаясь, что люди, стоящие прямо за дверью, могли услышать его слова. Потому что вопя и громко плача в последний раз, он был безжалостно избит.

Кап...кап...

Взглянув на рабскую печать, очевидно видневшуюся на его правом плече, новая волна жалобных воплей заполнила комнату.

Рейвен был из знатной семьи, поэтому боль и унижения были чужды ему с самого рождения. Однако будучи выходцем из семьи, столь близкой для короля тринадцатой империи, мальчик и не мог помыслить о том, что однажды будет носить рабскую печать. Это было огромным ударом, который любой дворянин был не в состоянии вынести.