Песнь Сано

...

Я расскажу тебе историю, путник, пока не взошла луна. Слушай внимательно, ибо я не буду повторяться, дабы успеть до захода солнца. Это история о любви, о проклятой любви, которую очернил воин - самурай, решивший предать своего господина. Это история о демонах, ожидающих столетиями, чтобы заманить тебя в ловушку. Это история о падениях и взлетах человека, лишенного свободы до рождения. История о ронине.
История Гендзи.
Погляди, как бледен он, как прекрасен. Руки его не дрожат, не дрожали, когда тот убивал врагов, не дрожат, когда должны убить его самого. Предательские руки не дрожали и в тот темный для всех нас день. Загляни в эти печальные глаза. Именно они мне рассказали тайну воина, страшную тайну. Не останавливай его - он должен поступить по долгу. Ах, эти красивые, уставшие глаза. Кажется, он утомился от своей ноши. Устали его поникшие плечи и неугомонно шепчутся в предвкушении столь желанной свободы. А когда-то мужчина чувствовал лишь легкость, и ни долг, ни честь не обременяли его душу. Как интересно: Гендзи даже не хочет в последний раз взглянуть на заход солнца. Наверное, от того что это явление стало для него предзнаменованием его потайных кошмаров. Бедный ронин, разве можно так страдать от любви? Или от разочарования?
Гендзи встретил Девушку в день роковой, предшествующий полной луне. Тогда словно само солнце светило в десяток раз сильнее, а облака расступились перед его сиянием. Что там облака, весь мир расступился перед любовью Гендзи. Краски цветов, провожавшие его к ней, становились насыщеннее, а люди будто бы притихли, ожидая грохочущих ударов его сердца. Пролетавшие птицы недоуменно чирикали ветру: «Неужели наш Гендзи влюбился?», а ручьи ликовали с камнями. Шелест ветерка крутил бумажные фонари, обдувал углы пагод и теснился под юбками хорошеньких продавщиц цветов, крича всей улице, что самурай влюбился. И до чего же удивились очи мужчины неземной красоте Девушки, которую будто бы замечал только он. Она словно колдунья околдовала его своим взглядом, глазами полными любви и полноты удовлетворения. В первый раз он совершенно случайно оказался в том проклятом месте и на свою погибель влюбился в тот миг. Самурай не должен был заметить ее красоту, но его влекло к ней, словно легкий весенний ветер влюбленности манил его. Он забыл, как здесь оказался и почему. Он лишь знал, что никогда не забудет Девушку, столь прекрасную, по вине которой суровый дворянин не смог дышать. Ее белоснежная, словно молоко кожа сияла, а румяные щеки игриво нежились под лучами солнца, неустанно тянувшимися к ним. Несчастному Гендзи стоило тут же отвернуться от нее и уйти прочь, но тот поддался искушению. Он разглядывал эту женщину, и ему захотелось оказаться рядом с ней, гладить ее по волосам цвета вороньего крыла и любоваться ее дьявольскими очами. Она очаровала его окончательно, когда решилась взглянуть на него, выбирая кандзаси*. Эти черные манящие глаза. Самурай видел в них неизвестность и полюбил ее, так и не разгадав. А затем она опустила глаза и улыбнулась. Именно в то мгновение сердце мужчины осознало, как ему тесно в тугой груди.
Их встречи были нечасты , но прекрасны, словно долгая счастливая жизнь. Вскоре Гендзи не мог отказать стремящейся решимости собственных фантазий прибегнуть к неукротимому вожделению. Он представлял ее поцелуи и чувствовал сладкий пьянящий аромат, лукаво играющий на его губах. Он хотел ее прикосновений и ощущал тепло, разливающееся по телу. Однако вожделение всякий раз умирало, когда он видел ее, вживую, такую настоящую и нежную. Вожделение и страсть уступали чистой любви, у которой не было никаких требований. Гендзи видел Девушку, а Девушка видела его. И они оба были счастливы, был уверен Гендзи. Возможность видеть ее, наблюдать за ней сейчас давали ему намного больше сил надежды, чем ожидать неизведанной и грубой страсти в будущем. Это было их слияние, не пощадившее ни расстояние, ни время. Самурай видел ее раз в лунный цикл, но этого ему было достаточно. Ему хватало кокетливой игры Девушки, которая тут же опускала взгляд, когда Гендзи решался поднять свой взор на нее. Так они и жили, не заглядывая друг другу в глаза. Возможно, это было его ошибкой.
Время продолжало сталкивать их. Оно мчалось от одной встречи до другой, но время самих прилюдных и невинных свиданий старалось идти как можно медленнее, давая самураю возможность насладиться красотой и чистотой Девушки. Тем не менее, любовь воина распирала его изнутри, зловеще превращаясь в одержимость. Но он этого не понимал. Он жаждал Девушку, как ветер жаждет скользить по вершинам гор. Любовь начала превращаться в потребность, а встречи становились требованием. Мужчина ослеп от своего влечения к незнакомке. Он придумывал ей образы и влюблялся в них, увенчал ее богиней своего мира и свято поклонялся ей.
Тем временем луны продолжали заменять солнце, а Гендзи не мог понять, как ему жилось до их встречи без клокочущего чувства влюбленности внутри. Мужчина начинал различать интерес и любопытство в глазах незнакомой до сих пор дивы. Она игралась с ним, но ее игра была такой же чистой, как у ребенка. И ее тот самый взгляд полный любви заменял самураю мир.
Но как он мог быть уверенным, что та любовь в ее глазах предназначалась ему?
Именно в тот миг полной безмятежности и уязвимости его и заметила она - зловещая Лисица.
В тот вечер, который Гендзи старательно торопил, был кануном их новой встречи. Мысли воина создавали сказочные образы их очередной встречи, когда тот с нетерпением ждал их наяву. Те образы наверняка были прекрасны, укутанные плотным туманом свечи. А потом свеча потухла. Бумажные двери задрожали под натиском ветра, и двор озарился таинственным светом, выманивая Гендзи на улицу. И когда тот вышел и взглянул на то чудо, оказался проклят во второй раз.
На небе танцевала вторая полная луна.
А на следующий день Девушка исчезла.
Ее не было на месте ни в последующие недели и месяцы. Ни место, ни время не знали, куда она подевалась. Тогда же сердце самурая перестало сочиться любовью и задрожало от беспокойства. Ветра уныло пожимали плечами - они так же не знали, куда пропала красавица.
«Неужели она меня покинула?», - думал Гендзи. Ночи стали для него бессонными, а дни пустыми. Мир снова стал громким и резким, он перестал радовать воина. Его душа изнывала от тревоги, что больно ранила ее. Гендзи нуждался в успокоении. Он не собирался мириться с пропажей Девушки. Тот решил тут же отыскать ее, доверившись своему страху, уверенному в том, что с невинной случилось что-то ужасное. В ту же ночь к Гендзи и пришла Лисица. И был этот сон таким живым, что несчастный поверил, что тот реален. Проклятый увидел то место их встречи, услышал, как звонок был взмах пролетающих птиц, почувствовал близость Девушки. Она подходила к нему, уверенно, сияюще. Под ее ногами прорастал золотистый плющ, а люди вокруг становились совсем крошечными. Но самурай видел лишь ее глаза. Они были во сне другими, сердце мужчины чувствовало это, но разум не понимал отличие. Гендзи ринулся к ней навстречу.
Он целовал ее страстно, жадно, его тело содрогалось под ее нежными руками. Глупец скучал по ней и думал, что заполучил. Однако сердце его все не унималось. Оно тихонько шептало ему, что это не она. Но тот поверил ему только когда увидел сам - целовала его совсем другая женщина. Она открыто придавалась греховному прелюбодеянию, а мир вокруг потемнел. Гендзи задыхался, он пытался понять, кто она. Позже он заметил, как недобро разлеглись девять пушистых серебряных хвостов вокруг ее талии. Мужчина оттолкнул ее и потянулся к ножнам.
- Погоди, наивный, - та начала говорить, подняв свой хитрый взор на него.
- Кто ты?!
- А кем ты хочешь, чтобы я была?
Воин пытался разглядеть в кромешной тьме Девушку, где были только он и Лисица. Та была девой прекрасной и такой же жестокой.
- Ее ты не найдешь, пока я не позволю, - завидев, как самурай вытащил танто, та спешно добавила, - меня убивать ты не спеши, я ведь хочу помочь тебе найти ее.
- Где она?! - гневно прокричал Гендзи.
- Ее забрали Они*. В ней зло, не получится которое казнить мечом. Ее душу ты не вернешь своей отвагой.
- Как ты сможешь это доказать?
- Никак. Однако только я спустя стольких месяцев оказалась единственной, кто знает, где бедняжка, - Лиса скорчила жалобную гримасу, откинув длинную серебристую прядь за плечо.
Мужчина замер, а потом нахмурился. Он слышал крики, плачи и догадывался, что так его звала на помощь Девушка.
- Ты ведь знаешь, как я могу спасти ее.
- Знаю, - та хитро подкралась к самураю сзади и встала на носочки, - но я уверена, что ты не справишься.
- Что я должен сделать?!
Лисица исчезла. Во мраке он лишь услышал ее жуткий смех.
- Ступай в рощу Суги и предложи демонам что-нибудь взамен ее души.
И затем Гендзи проснулся.
На небе по-прежнему зловеще сияла вторая луна. И эти две полные белоснежные луны напоминали бесовские глаза, что неустанно наблюдали за людьми, сбившимися с пути.
Ветер неугомонно спешил за Гендзи следующим днем и молил его остановиться, когда тот направлялся в рощу Суги. Он спешил, взяв с собой оружие. Намерения его были тверды. Помимо мечей он взял с собой самое дорогое, что имел - свою душу - именно ее он собирался отдать взамен свободы Девушки. Он уверенно шагал по зарослям, оглядываясь. Мужчина не мог понять, где именно ему искать Они и как связаться с ними. Деревья злобно глядели на него, провожая в кошмар, а земля под каждым его шагом пыталась предупредить его об опасности. Но ничто в тот день не могло остановить самурая. То было наше с ним проклятье. Я хранил его в себе, хранил тот дом, где Гендзи суждено было родиться, и хранил ту улицу, где повстречал он Девушку. Я сберег для него и этот лес, защитил демонов, что погубят воина, потому что таковым был мой долг. Не смотри на меня осуждающе. Я тот, кем меня создали люди. Я - хранитель домов и садов, дорог и рек, любви и горести. Я - свидетель кончины моих обитателей.
Гендзи замер. Он был поражен внезапному наступлению ночи. На небо взошли две полные луны. «Я так долго и зачарованно бродил, что не заметил приход темноты?», - подумал мужчина. Но через мгновения осознал - к нему явились демоны, за ним пришли. Услышав хруст ветки, тот обернулся. Кругом на него наступал мрак, такой же пугающий, как неизвестность в глазах Девушки, который он полюбил. Не заразился ли он в тот день им же?
Со временем Гендзи начал различать очертания чего-то ужасающего: большого, рогатого, со светящимися огромными очами. Справа от себя он заметил такого же, а потом слева. Вскоре несчастный обнаружил, что окружен этими монстрами. Через минуту вторая луна стала так ясно освещать лес, словно он был пустырем без единого дерева. Они рыскали вокруг самурая.
- Я знала, что ты придешь, - Гендзи обернулся на знакомый женский голос и обнаружил Лисицу. Та в отличии Они не пряталась за стволами деревьев, будто бы не боялась, как те, что может спугнуть героя.
- Я хочу заключить сделку, - Они начали рассеиваться, темнота снова подступила, однако горящие глаза демонов не скрылись во мраке. Они ожидали.
- И что ты можешь предложить им взамен ее души? - Гендзи перестал видеть Они.
- Свою душу.
Лисица замерла. Самурай понял, что она ожидала такого ответа. Обернувшись, та прищурилась, словно пыталась сама разглядеть Они.
- Ты видишь их?
- Нет.
- Они ушли, Гендзи. Знаешь почему? Потому что им не нужна твоя душа, которая даже не принадлежит самому тебе.
- Откуда тебе знать?
- Я же привела их к ней. Привела их и к тебе, - та стала накидывать медленные колдовские круги вокруг проклятого. Ее лицо было бледным и холодным, словно камень, а глаза такие грешные, что хотелось потонуть в них. Она игриво блуждала, не спуская глаз со своей жертвы. Как лиса.
- Мне больше нечего предложить, - казалось, самурай растерялся. Он не ожидал, что его достоинство, честь и благородство оценят так дешево вместе с его душой.
- Не говори так. Ты ведь не можешь потерять ее, глупый. Но... ты можешь ведь отдать душу кого-то... более ценного, чем ты, не так ли? - в лесу снова засияло множество злых глаз.
- У меня нет никого, - Гендзи вздрогнул, почувствовав, как неслышно подошла к нему Лисица сзади. Вздрогнул от ее теплого дыхания, витающему по его шее.
- Ты ошибаешься. Наверняка кто-то есть. Ты ведь поклонялся кому-то до того дня, как встретил ее. Ты уже служил кому-то до меня, - самурай ахнул и снова потянулся к ножнам.
- Даже не думай. Я не предам своего господина!
- Твой даймё* для тебя дороже той прелестной девушки?
- Мой долг - служить ему! Он дороже мне даже моей жизни, - Гендзи отступал назад под возникшим медленным, но страшным натиском Они. Демоны становились больше, а их оскал морозил кости несчастному.
- Так ведь выбор у тебя есть, - заулыбалась Лиса. - Однако твоя нагината уже ожидает, пока ты взмахнешь ею.
Дни и ночи стали печальнее и больнее тоски по Девушке. Гендзи видел каждую ночь, как убивает своего властителя. Видел в руках незнакомую ему дьявольскую нагинату. Словно ад сокрушился на голову бедолаги. Ему ничего не оставалось делать другого, кроме как ждать. Ждать, пока горечь утраты ослабит тиски и уйдет прочь. Так он и поступил.
Но зло всегда терпеливо. Именно поэтому оно всегда добивается своего.
Лисица терпеливо ожидала месяц за другим, когда герой отступится, пока не поняла, что лишь обманом сможет добиться своего. Время лишь притупило бдительность самурая.
И все это время две луны преследовали мужчину, но их словно замечал только он.
В ночь, когда самурай убил своего феодала, ветер совсем не дул, будто исчез из мира, а тени замерли в ужасе, шепчась, что вот-вот случится предательство на их глазах. Так было в каждом сне Гендзи. Тем не менее, каждую ночь он проверял, идет ли во сне убивать своего господина, прорезая проклятой нагинатой, что находил у себя вместо катаны, руку. И во снах кровь из нее не шла. Незнающий недооценил возможности Лисицы, которая сделала взор его не восприимчивым к крови его собственной.
По стенам непреклонно шагала тень Гендзи, приближаясь к дому господина. Открывающиеся двери не издавали шума, как и шаги. Лисица сделала дом пустым - самурай не видел ничего, кроме своей спящей жертвы. Он отворил дверь спальни даймё и грозно крикнул.
- Прости меня, мой господин, что предал тебя!
Старик спешно проснулся, недоуменно глядя на героя. Лиса сделала всех слуг глухими, они не слышали зова на помощь и истошный крик. Гендзи пронзил нагинатой невинного, заключая его душу в дьявольское оружие. Он ждал, что сейчас мученья закончатся, и он проснется. Думал, что это очередной сон.
Но ошибался.
Старик лежал на полу широко раскрытыми глазами. Самурай зажмурился, тяжело дыша. Однако открыв глаза, он обнаружил себя на том же месте в темной ночи.
- Господин? - проклятый медленно опустился на колени, взяв на руки мертвеца. Гендзи стал оглядываться. Не может ведь быть, что это случилось наяву?
Он взглянул на свою теперь уже окровавленную руку. Была ли это его кровь или же кровь убитого им, я не знаю. Но знаю, что именно в то мгновение вторая луна куда-то исчезла.
Внезапно тело даймё пропало, а все вокруг озарилось ярким светом. Гендзи услышал ликующий смех Лисицы. С ней смеялись и Они. Несчастному казалось, что над ним смеется весь мир. После угасания света комната превратилась в ту самую кошмарную рощу. Мужчина стоял и боялся дышать. Его пронзила острая боль предательства. Нагината из его рук тоже исчезла.
- Глупец!
- Глупец! Какой же он глупец!
Все вокруг кричали Гендзи об этом. Из темноты вышла Лиса, все так же игриво петляя рядом с героем.
- Ты на самом деле думал, что я угомонюсь? Наивный, бесам сошла бы и твоя душа. Вот только я предложила им душу еще одного невинного вместе с твоей, - она оскалилась.
Гендзи не мог дышать от боли. Глаза покрылись мокрой пеленой.
- Чувствуешь пустоту внутри? Слышишь этот рев боли и отчаяния? Это ты, Гендзи. Это твой рык, ты еще не понял? Твоя душа покинула тебя тогда, когда ты коснулся этой проклятой нагинаты.
Голоса вокруг ронина стали говорить в унисон с дьяволицей. Впервые в жизни воин почувствовал страх. Все его тело дрожало, а боль становилась лишь сильнее.
- Ты... ты обманула меня.
- Но ведь уговор был выполнен. Ты сможешь проверить, твоя прелесть теперь в полном порядке.
Гендзи не услышал ее последних слов. Он стал ощущать, как что-то в нем меняется. Сам он стал изменяться.
- За предательство ты будешь проклят. Проклят и за то, что заключил сделку с дьяволом, - Лисица не унималась, продолжая смеяться.
Сам ронин ослеп на долгие мучительные минуты из-за пронизывающей боли. Он даже позабыл своего господина, прекрасную Девушку. Позабыл, что он еще жив.
- Каждую ночь тебе суждено становится воплощением своих поступков, монстром, которого ты подпитывал одержимостью, решив, что она была любовью. А днем ты будешь лишь изгоем у народа, ненужным ронином, предателем, прикрывавшим свое стыдливое лицо маской Они, - Лисица подняла голову на луну.
Та была одна, ее больше не прятала в тени ее злая сестрица, однако такие перемены не сделали ее добрее. Лиса ухмыльнулась.
- А сейчас ночи долгие. Они всегда будут долгими в твоей жизни.
Когда кицунэ исчезла с Они, Гендзи подумал, что худшее позади, ведь те наконец оставили его. Но он ошибался.
Луна кровожадно освещала появившиеся метаморфозы в теле воина. Он стал расти, становясь крупнее с каждым мгновением. Кости его захрустели, и он взвыл от боли. Взвыл как животное. Упав на землю, мужчина оперся руками об камни и встал на четвереньки. Ему казалось, что череп его покрывался трещинами, меняя свою форму. Из прежних некогда человеческих рук выпустились когти. Несчастный выпятил грудь от боли, пытаясь закричать. Сердце неустанно колотилось, пытаясь быстрее перекачивать кровь в новом огромном теле.
Это было незнакомый мне прежде зверь. Вдали он был похож на громадного белоснежного тигра. Но вблизи...
От человека остались лишь печальные напуганные глаза. Это был гибрид непонятных мне чудовищ. Рот, недавно жаждущий поцелуев Девушки, превратился в пасть с острыми клыками. На тигриной голове возвышались тяжелые оленьи рога, туловище было мускулистым и неповоротливым, как у медведя. Мощный хвост дракона мог задушить даже самого крупного хищника Японии. Крепкие львиные лапы дрожали.
Гендзи попытался встать, но упал. Кости до сих пор ныли. Прекрасный воин превратился в ужасного зверя. Был ли он таким всегда в душе? Я не думаю.
Но точно знаю, какими тяжкими ночи стали для него. Всю первую ночь он пролежал в лесу, крепко прижавшись к земле, накрыв лапами морду. Ему хотелось спрятаться от себя же. Так он и лежал, мороз и боль дробили его кости и мышцы, а он вспоминал, как с детства ему внушали самый благородные качества и храбрость. И еще никогда он не находился под столь сильным влиянием страха. Он боялся и ненавидел себя, нарек себя трусом и предателем. Гендзи понимал, что его звериная форма - наказание жалкое, даже слишком, за его ужасный поступок. Оборотень выл богам о том, что нет наказаний, которых бы он не заслужил.
Время старалось торопиться, не желая наблюдать за этими мучениями. А Гендзи долгое время оставался в лесной тиши и мраке. Он не мог выйти к людям. Зачем? Чтобы те углядели в нем монстра? Он стал волной, призрачной блеклой волной, бесцельно блуждающей по морю, которому уже не нужна. Он стал тенью позора, покрывшей своего хозяина. Он - ёдзимбо* своего господина, убивший его сам.
Он - ронин.
Волна мучительных болей настигла его, когда пришел рассвет. Солнце печально взглянуло на воина и прошептало: «Несчастный, ты лелеял и выращивал мечту - убийство в своей душе, очернив свою честь. Ты уверен, что таким не отвергнет тебя Девушка?»
Мужчина ахнул, сам не зная ответа. Поднявшись, он оглядел свои руки. Все тело было измазано в крови от множества переломов, возникших после превращения. Не было когтей, не было хвоста и шерсти. Было лишь изуродованное предательством лицо. Человеческое лицо.
Травинки тихо ворожили. Они желали забыть кошмар, что увидели, но не могли. Гендзи взглянул на аккуратно сложенную одежду, доспехи и нодати*, рядом с которыми глумилась и лукаво глядела на него маска Они. Она скалилась на него, и оборотень был уверен, что слышал ее зловещий горький смех. Но вскоре осознал, что смех этот принадлежал ему самому.
«Она узнает меня, она почувствует шелест моих шагов и услышит запах моей любви. Я нарек на себя проклятье, чтобы быть с ней. Думаю, что заслужил ее любовь», - прошептал Гендзи.
Надев рубашку, он туго затянул ее поясом. Поверх заплатанной безрукавки он прикрепил наплечники о-соде, что раскрылись сзади, словно крылья демона. Взяв нодати, он бросил унылый взгляд на маску. Бедняга не желал надевать ее. Он знал, что надев ее, он сольется со злом внутри себя воедино. Будет повержен им.
Однако высоко задрав голову, он оглядел солнце. Бледные лучи солнца пробежались по его прекрасному лицу, прощаясь с его красотой, с красотой умирающей его души. Гендзи поднял маску с земли и посмотрел в прорези для глаз. Он заслужил это наказание и будет нести собственное бремя вины стойко. Мужчина надел маску.
Закрепив нодати на поясе и низко опустив амигасу* на лицо, оборотень пошел в город на последнее свидание с Девушкой. Он расскажет ей, как спас ее, нежно прошепчет на ухо, как сильно любит ее и исчезнет. Ему лишь нужно было еще раз узреть любовь в ее глазах.
Ветер в этот день дул сильно. Он выл, пораженный болью Гендзи, что увидел в его глазах сквозь тоненькие прорези в маске. Люди ужасались и отступали прочь на пути ронина. «Бесноватый», шептали те ему вслед. Розовые лепестки кружились вокруг него, пытаясь остановить. А облака затмили солнце и начали плакать над несчастьем воина.
Он пришел к ней, но не смог отыскать. Он вглядывался в одинокое дерево, где видел ее обычно, на мосту, у скамьи - ее нигде не было. «Неужели Лисица солгала мне?!» - мужчина задрожал, под маской отчаянно пробежала слеза. Сердце не хотело слушать разум, оно трескалось и умирало. Ронин испуганно стал отступать назад, не веря своим глазам. А потом он столкнулся с ней. Проходящая, которую он задел, оказалась Девушкой. Она все так же сияла и улыбалась, ее глаза не помнили, что та стала одержимой злом, ее тело не помнило, как долго дремало. Рассерженная, та вскинула голову, чтобы посмотреть на несчастного, что задел ее. Губки ее скривились в раздражении, брови нахмурились. Но через мгновение Девушка замерла и начала разглядывать незнакомца. Гендзи хотелось прикрыть лицо и убежать прочь, но он решил остаться. Вот-вот ведь она узнает его.
-Вы, - прошептала Девушка, удивленная столь внезапной встречей. -Я узнала Вас...
Мужчина слышал, как грохочет его сердце, пытаясь вырваться наружу. Он слышал свое присвистывающее тяжелое дыхание. Его мир и время в нем сомкнулись сейчас. Ронин готов забыть свою вину ради любви. Он поклялся себе в этом. Из этого мира он уйдет удовлетворенным полученным, был уверен он.
- Я люблю тебя, - едва ли различимо промолвил он.
Девушка постояла немного, прищурившись, будто пыталась разглядеть лицо через маску. Затем, сжав кулаки, она отстранилась и опустила голову.
Но после она, лишь развернувшись, ушла. Красавица даже не обернулась, чтобы одарить несчастного взглядом сожаления. Он был ей не нужен. То была игра, но игра злая и обманчивая, в которую Гендзи поверил. Однако сейчас тот не верил себе, не верил, что ошибся в благоверной.
Правда болезненно признала это вместо него.
Погляди, как бледен он, как прекрасен. Руки его не дрожат, не дрожали, когда тот убивал врагов, не дрожат, когда должны убить его самого. Предательские руки не дрожали и в тот темный для всех нас день. Загляни в эти печальные глаза. Именно они мне рассказали тайну воина, страшную тайну. Не останавливай его - он должен поступить по долгу. Ах, эти красивые, уставшие глаза. Кажется, он утомился от своей ноши. Устали его поникшие плечи и неугомонно шепчутся в предвкушении столь желанной свободы. А когда-то мужчина чувствовал лишь легкость, и ни долг, ни честь не обременяли его душу. Как интересно: Гендзи даже не хочет в последний раз взглянуть на заход солнца. Наверное, от того что это явление стало для него предзнаменованием его потайных кошмаров. Бедный ронин, разве можно так страдать от любви? Или от разочарования?
Спеши, Гендзи, свершить сэппуку, пока не взошла луна. Торопись, ночь не должна увидеть снова, во что ты превращаешься. Не демоны обманули тебя и не злой разум. Тебя обманула твоя же любовь. Спеши, Гендзи, уйти из этого мира с достоинством. Спеши, чтобы мир в иной раз не убедился в твоей омерзительности, ведь я-то знаю, что ты не таков. Ты не был таким. Ты, Гендзи, родился отважным, вырос с честью и умираешь несчастным. Я ценю, Гендзи, твою смерть, уверен, что твой господин тоже поймет тебя. Смотри на небо, Гендзи, пока умираешь. Оно проводит пальцами по твоим мокрым глазам. Но не смотри на луну, что взошла сейчас. Ее ты увидеть не должен.
Ты не обратишь моего воина в очередной раз в монстра. Не смейте, ночи, воскресать его. Почему же рана на его животе затягивается?! Оставьте его в покое, звезды, он мертв!
Неужели он оживает? Гендзи, ты слышишь меня? От чего же твои глаза столь зловеще глядят на меня? Почему за мной наблюдает лицо оборотня, обнажив свои клыки?
Твое проклятье не даст тебе уйти. Смерть будет слишком легким для тебя наказанием.
Тебе придется долго жить нелюбимым, бесчестным и уродливым. Тебе придется примириться с долгими ночами, смеющимися над тобой. Жить вечно и бороться за обманутую душу свою со зверем.
Бедный Гендзи. Теперь ты услышал его историю, путник. Мою историю. Ты сможешь поведать ее другим в ученье им. А теперь торопись убираться отсюда, ибо сейчас взошла луна.
Ведь все тут знают, что каждую ночь по улицам моим бродит мой несчастный обманутый зверь - мой Гендзи.

                              ● ● ●

* "Кандзаси" - японское женское традиционное украшение для волос.

* " Они " - человекоподобные большие рогатые демоны в японской мифологии.

* " Даймё '' - японские феодалы.

* " Ёдзимбо " - телохранитель высших лиц феодального класса в Японии.

* " Нодати " - японский меч.

* " Амигасу " - японская широкополая соломенная шляпа.