В ту ночь я видела сон: из моей спины с адской болью прорезались голубые крылья Психеи. А утром, как только мои глаза раскрылись, послышался стук в дверь. Я жила одна в этом дачном доме, и никто из моих знакомых не знал, что я хозяйка данного скромного убежища, но за дверью поджидал В., что было неожиданностью для простого летнего утра. Его истеричный смех и тонкая безумная улыбка встретили меня, изрядно смутив. Я бы мгновенно сообразила закрыть дверь, если б только вспомнила, что в нем нет жалости, он актер и содомист. Он стал с настойчивостью о чем-то рассказывать с порога, будто считал, что я ждала нашей встречи, его слов и присутствия,однако сам факт моего отшельничества должен был твердить об обратном. И всё же,как он узнал о моем домике?
- я рад, что вас не занесло ни в какую секту, вижу, по прежнему отдаете предпочтение винтажным предметам...
Повесив серый пиджак, он столкнулся со своим отражением в зеркале.
- ах, в этой белой рубашке я регулярно занимаюсь любовью с моим дражайшим А., - с нескрываемым чувством гордости, преувеличенно экзальтированным, воскликнул он, после чего увидел мое бледное вопрошающее лицо.
- вижу также, что вы более не пользуетесь румянами, - затем взгляд его опустился ниже, - и одеваетесь вы интереснее... так,что хочется раздеть. Вы ведь позволите мне, как и раньше?
Я вышла в сад, зная, что тогда и он последует за мной, и, пробежав вокруг дома, играя с В., возвратилась в дом, спешно заперев дверь.
Стучал он раз в полчаса до самого вечера, всё это время я провела в кровати, прижимая куклу к щеке, шептала единственную молитву, что знакома мне, с глазами, устремленными в икону.
Поздней ночью я выглянула в окно, поскольку стуки прекратились и долгое время не воспроизводились. В. лежал в саду, растерзанный крысами, чьи головы и хвосты виднелись в траве, голова его была разрублена топором.
