Я пожал протянутую тонкую лапку: ладонь была холодной, а кожа – шершавой.
-Алиса,- шепнула она, чуть ссутулившись в своей обычной манере. Я улыбнулся:
-Из Зазеркалья?
-Из Зазеркалья,- спокойно подтвердила моя новая знакомая.
Так в моей жизни появилась Алиса, рыжая и с блестящими совиными глазами. Она любила латте, красивых людей и ровные стрелки на верхних веках. А я любил ее. Мы часто приходили в тот бар, где встретились впервые. Заказывали водку и долго целовались в дымном зале со стенами цвета спелой вишни. Алиса не любила современную музыку: мы делили на двоих земфиру и зверей из ее наушников. И в эти вечера я рисовал ее чаще всего. А в какой-то момент обнаружил, что мой скетчбук стал ее храмом. Я рисовал так, будто хотел оставить на бумаге каждый случайный поворот ее головы или взмах руки. Я много фотографировал ее и постепенно посвящал свою квартиру ей: Алиса покоряла угол за углом, как-то ненавязчиво оставляя части себя в медальоне на зеркале, в настольной лампе на прикроватной тумбе, в цветах на подоконниках и раскрытой книге на моем рабочем столе.
Алиса поменяла мою жизнь удивительно быстро и, как я понял потом, бесповоротно. Она так органично остановилась тогда на пороге этого бара, будто стояла там много лет в облаке своего апельсинового парфюма, а я, слепец, заметил ее только теперь. Мы встретились глазами, я шагнул к ней, а она протянула мне свою лапку – и этого было достаточно. Алиса из Зазеркалья заказала «кровавую Мэри», я пил виски и набрасывал на забытой кем-то визитке ровные ряды бутылок за спиной бармена. Она стучала ногтями по барной стойке, а я не выносил этого звука с детства и вдруг подумал, что всегда упускал что-то важное, отказываясь от этого равномерного постукивания. Я дотронулся до ее пальцев костяшками своих, а она не отняла руки. И тогда мне показалось, что в баре закончился воздух и закоротила проводка. Алиса, милая, только не уходи сейчас, останься, смейся над моими нелепыми шутками, спроси, люблю ли я свои родинки, которые сотнями рассыпаны по всему моему телу. И ты осталась.
Алиса была интеллигенткой. Образованная, она прекрасно разбиралась в теоретической физике и химии растворов, любила спорить о происхождении жизни на Земле и рисовала акварелью. Однажды мы целый день разглядывали фотографии смешных разноцветных тритонов и слушали лаундж. А потом Алиса откинулась на спинку дивана, посмотрела на меня долго-предолго и сказала:
-Я хочу кошку.
И мы поехали за кошкой. В ту ночь мы засыпали втроем, на алисиных коленях мурчала крохотная черная Дина, такая же зазеркальная, как и она сама.
Алиса разбудила рано. Я несогласно мычал, обозначая свое пробуждение, но она не переставала тянуть меня за руки. Пальцы были теплыми и мягкими. Я открыл глаза, чтобы поскорее увидеть ее бледную кожу, и сейчас же закрыл их обратно. Передо мною была не Алиса, меня трясла за плечо тучная проводница, а сам я развалился на нижней полке купе.
-Вставайте же, ну, молодой человек! Прибываем через полчаса!
Осоловелыми глазами я разглядывал все, что было вокруг меня, пытаясь найти хотя бы след Алисы из Зазеркалья, запрещая себе верить в то, что ее, похоже, никогда не существовало. Я сел, сунул ноги в кроссовки. Ничего не соображая и покачиваясь, пошел в туалет и там долго брызгал в лицо холодной водой, а потом - в тамбур, долго курил. Вдруг вспомнил что-то, потушил окурок, побежал в купе. Из рюкзака достал скетчбук и от волнения долго не мог открыть его. Он выпал из моих трясущихся рук и раскрылся. Листы были пусты. Я собрал вещи, оделся и вышел в тамбур. Закурил вновь. А потом заплакал, не стесняясь своих слез. Из стеклянного окошка на двери в вагон на меня глядел зазеркальный я. Покрасневшие глаза, мокрые взъерошенные волосы, я смотрел на точную свою копию. А плечи фантома обвивала руками Алиса. Я перестал плакать. Я улыбнулся.