Запах кофе

Глава 1. «Лужа-глаз»

Мы опаздывали. Мы очень опаздывали, и я еле сдерживалась. В кармане у меня был резиновый мячик, небольшой, размером с яблоко, но достаточно мягкий, чтобы сжать его в кулаке, а то впиться ногтями, если что-то или кто-то доводит тебя до бешенства, а наорать ты не можешь. Можешь, конечно. Но не позволяешь себе.

А мы с мамой шли по улице, точнее, не шли, а я волокла её, придерживая за локоть, и следила за тем, чтобы она не подскользнулась, чтобы не столкнулась с мужчиной, выгуливавшим грустного бассет-хаунда, чтобы не оступилась, споткнувшись о тротуар, ну в общем обычная моя работка.

Работка, которую я не хочу выполнять, и не выполняла бы, если б не...
-Смотри! - вдруг остановилась мама и поправила на носу очки. -Какая лужа! Вытянутая! Похожая на глаз!

Ох уж мне эти писатели... Лужа как лужа! Затянутая коркой льда. Она что, моргает?! Или, может, щурится?
-Погоди, мне надо сфотографировать её на телефон!
-Мама!
-Но мне нужна как раз такая лужа для одной сказки... Погоди... где-то был фотоаппарат... то есть телефон...
-В наружном кармане сумки!
-Да, точно, спасибо, Джанет, ага, сейчас, найду камеру... Нет, ты посмотри, какой чудесный глаз! Он смотрит на нас... За нами...

«Может бабуля ей что-то подсыпает в утренний чай, что у неё просто глюки?» - с подозрением подумала я, а вслух сказала:
-Он смотрит не на нас, а на часы! И вообще, кому из нас нужно на эту встречу?
-Тебе! - отреагировала мама.
-Что-о?!
-Ну, хорошо, мне, но я не знаю, что им говорить...
-Мама...
Я сжала мячик из последних сил.
-Мама, мы же обсудили дома. Ты скажешь, что пишешь истории. Для тех, кто только научился читать. Что они смешные. Интересные.
-Но это же книжный фестиваль, милая. На нём выставляют книги. Не рукописи! А мои сказки никто не печатал!
-Тебе же приглашение прислали!
-На фейсбуке, дорогая. Там ещё двести тридцать приглашённых! Неужели ты думаешь, что это крошечное кафе способно вместить двести человек?
-Мама!

Хлоп! Мячик порвался у меня в кармане. Она была права, моя маленькая близорукая мама, в красивом клетчатом пальто, но с бестолковым малиновым палантином на плечах, который она наотрез отказалась снимать, рассеяная и слабая, с сухими маленькими руками, вечно тонущими в рукавах любимых свитеров. Она была права: нас никто не ждал, и её лично туда никто не звал. Она была права, и от этого я разозлилась ещё больше.

-Дорогая мама, - сказала я - по моему, это не меня. Это тебя никто не печатает. И ты вечно ноешь, что мечтаешь о своей книге. Мечтаешь, чтобы кто-то придумал картинки к твоим сказкам. Чтобы они продавались в магазинах. Чтобы дети могли их прочесть. И как это должно случиться, дорогая мамуля? К нам домой придёт дядька-издатель и скажет, что прослышал о том, что у нас инкогнито остановилась Джоан Роулинг, а мне тебя за неё выдать? А что? Наденем тебе шляпу и очки, будешь сидеть, изредка вставляя: "Yes", "No"? И тогда он тебя сразу напечатает в ста тысячах экземпляров?