Заклинатель драконов

4

Моя свадьба оказалась вовсе не такой, какой описывали ее мама, гувернантка и любовные романы.
Из нас пятерых переодеваться не нужно было лишь Софи, а на сборы отводилось всего три часа.
Ричард Бёме не обманул: служанки действительно были готовы исполнить любую нашу просьбу. Правда, когда я попросила веревку и мыло, они почему-то сделали вид, что ничего не услышали.
Меня превратили в невесту за каких-то три адских часа. Матушка была уверена, что на подготовку отведут как минимум в два раза больше времени. Но герцог оказался неумолим. В итоге на меня нацепили белое свадебное платье. Насильно заставили съесть две ножки курицы, которые держала служанка, чтобы я не запачкалась, и одно пирожное, чтобы за столом я ела совсем чуть-чуть, как образцовая леди.
Служанки бегали туда-сюда, сестры одновременно ныли и рассуждали о моей свадьбе, матушка пила капли от сердца и кричала на всех подряд.
А я отстраненно наблюдала за тем, как из моих длинных волос пытаются соорудить соответствующую прическу, на которую без проблем закрепится фата, и раздумывала, как сбегать из замка на гонки. Во-первых, придется придумать подходящую причину на тот случай, если меня все же поймают. Во-вторых, убедить герцога выдавать мне деньги на несуществующие расходы.
Через три часа на меня торжественно нацепили фату и повели под руки, помогая спуститься на первый этаж.
У входа уже стоял герцог, напоминая мне своим видом об ужасной традиции: до храма жених с невестой едут в одной карете.
Надо сказать, произошла небольшая задержка, потому что платье у невесты оказалось слишком пышным и в дверцу не входило.
Общими усилиями меня все же разместили на бархатном сиденье. Герцог сел напротив, причем, оглядев его с ног до головы, я вдруг поняла, что он остался в том же фраке, в котором выходил нас встречать. А чем он занимался все это время?!
Внезапно на меня повеяло легким духом алкоголя.
Лицо у мужчины было таким мрачным, что мне даже показалось, будто оно потемнело, особенно под глазами.
Из-за напряжения, царившего в карете, я принялась нервно ерзать, но в этом мешке, ошибочно названном платьем, делать это оказалось непросто. А когда я волнуюсь, мне надо чем-то себя занять, иначе могу начать грызть ногти или разреветься.
— Прошу прощения за мои необдуманные действия при нашей первой встрече, ваша светлость, — выдохнула я, чем заставила этого каменного идола хотя бы оторваться от созерцания вида за окном.
Мужчина в упор посмотрел на меня… и кивнул. Все.
— Это была просто шутка, — пробормотала я.
— Я это понял, леди Хорвин, — сказал он мне.
Герцог снова погрузился в себя и повернул голову в сторону.
А я нервно теребила изящные кружева платья. Ох, мама меня уже давно по рукам ударила бы.
— А какое зерно вы выращиваете? — чтобы не молчать, спросила я. И поспешно добавила: — Ваша светлость.
Мысленно обругала себя. Манеры! Не забывать про манеры!
— Простите? — Герцог вновь оторвался от окна. На секунду мне даже показалось, будто с его кожи сошла эта ужасающая темнота.
— Когда мы проезжали поля, я заметила, что вы выращиваете зерно. Простите мне мое любопытство.
— Да, вы излишне любопытны, — холодно бросил он мне и вновь уставился в окно.
В этот момент я поняла, что мой брак по расчету совсем не из тех, где двое становятся если не полноценной семьей, то хотя бы друзьями.
Не удержавшись, обреченно прикрыла глаза.
Осознав это, я впала в отчаяние, попыталась представить себе нашу дальнейшую жизнь бок о бок… и не смогла. В том, что на сборы нам отвели намного меньше времени, чем полагалось, не предоставив хотя бы дня, чтобы освоиться на новом месте, угадывалось стремление герцога разделаться с этим событием как можно быстрее. Так он пытался вскрыть нарыв на коже: болезненно, зато эффективно.
Кроме того, прямо перед бракосочетанием он выпил.
Да, конечно, я тоже не хотела выходить замуж за незнакомого человека. Но если я просто не хотела, то он всем своим нутром сопротивлялся этому. Он не желал со мной разговаривать, смотреть на меня, я была ему не то чтобы неинтересна… Я была ему не нужна.
Под гнетом этих мыслей, сливающихся в комок страха и безнадежности, я выпала из реальности. Конечно, я видела, как мне помогли выбраться из кареты, как мы под руку с герцогом прошли в храм. Помню, как удивилась, поскольку ожидала увидеть тьму приглашенных гостей, но вместо них заметила всего лишь нескольких человек, в нетерпении ожидающих нас на лавочках перед алтарем.
Но я так и не осознала до конца, к какой бездне приближаюсь с каждым шагом.
Так как отца у меня не было, а дядя не смог присутствовать на свадьбе, к алтарю меня вел жених.
Мы остановились перед священником, который поспешно принялся зачитывать венчальную молитву.
Все это время я наблюдала за своим будущим мужем. Тот сначала смотрел на пол, затем глянул на меня, но почти сразу отвел взгляд. Он посмотрел на витражные окна, и на секунду в его глазах промелькнуло искреннее желание сбежать отсюда как можно дальше.
Настало время приносить клятвы.
Ко мне священник обратился первой.
— Клянусь быть своему мужу верным советчиком и твердой опорой во всех жизненных неурядицах, — медленно начала говорить я. — Клянусь поддерживать его во всех начинаниях. Клянусь оставаться рядом и в хорошие, и в плохие дни. Клянусь доверять, ценить, уважать и беречь, делиться надеждами, мыслями и мечтами, если он того захочет. Клянусь делать каждый его день ярче предыдущего.
Мои клятвы были выверены до каждой буковки, потому что я очень боялась поклясться перед Богом в том, чего выполнить не смогу.
Герцог тоже не спешил раздавать серьезные священные обещания незнакомке.
— Клянусь давать тебе все самое лучшее, что есть у меня. Клянусь сопровождать тебя по жизни, заботясь о том, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Клянусь уважать тебя как личность и принимать все твои интересы, которые могут быть отличны от моих собственных. Клянусь заботиться о тебе, как о самом себе, — с таким же каменным лицом проговорил Ричард Бёме.
После этого мы выпили священного вина и обменялись кольцами.
Удивительно, но никто из нас в клятвах так и не обмолвился о верности.