50 оттенков: Тише, маленькая

Часть 5

  — Привет, Элиот. Мы же вроде договаривались встретиться после обеда у тебя в офисе? — Кристиан встречает брата у лифта, сжимает его руку, и я отступаю чуть назад. Как просил Кристиан, приехавший с работы перед обедом, потому что я соблазнила его по СМС. Вчера слишком рано уснула, а утром было некогда...
— Захотел пообедать с тобой. Привет, Ана.
— Привет.

Я хочу секса. Уйди.

Элиот ведёт себя так естественно, и я понимаю, что он в доме не чужого ему человека, но квартиру Кристиана я уже привыкла считать и своим домом тоже, и мне не нравится, когда он так вальяжен.

— Отлично, я только «за». Милая, не принесёшь мой ноутбук? Он в кабинете, — Кристиан просит меня сходить за ним лишь по одной причине — чтобы я не маячила перед Элиотом в этом неприлично коротком шёлковом халате. Я уверена.

Я ещё ни разу не была в кабинете Кристиана. Мне и не нужно, я с детства знаю, что там — скучные, важные бумажки, и не важно, кому они принадлежат, моему отцу или мужу.
У Кристиана есть фоторамки на столе, это так мило. Он со своей сестрой, семейное фото всех Греев, он с пожилой парой - вероятно, бабушка с дедушкой. И его фото с какой-то красоткой в его объятиях... Кузин так не обнимают! Ну, я устрою ему...


— Кристиан говорит по телефону. И нам тоже нужно поговорить, — Элиот бесшумно входит в кабинет и прикрывает за собой дверь, когда я с раздражением возвращаю рамку с этой шваброй на место. — Ана, малышка, я скучал...
— Прекрати. И не смей называть меня так.
— Я сделал кое-что плохое Кристиану, несколько лет назад. Я не могу снова так поступить. Но и тебя отпустить я не могу...
— Ты про то, что увёл у младшего брата невесту? Я не невеста. Я его жена, и я никуда не уйду от него.
— Ты же не любишь его.

Не люблю? А можно ли полюбить за месяц? Точно ли я не люблю его, готовя ему с утра кофе, точно как он меня учил, как меня потом учила и Гейл? Точно ли он не любит меня, каждое утро сжимая в своих объятиях в нашей постели?

— Я не могу сказать, что это любовь, как она должна быть, как в сказке. Но я точно могу сказать, что я не брошу его. Я чувствую себя счастливой с ним. Мне кажется, я и его делаю счастливым. А каждое твоё действие вызывает у меня только слёзы. Ты...
— Я не могу! Он мой брат, мой младший брат! Ана, будь это кто угодно, я бы просто... Я бы украл тебя ещё со свадьбы, будь это кто угодно. Но Кристиан мой брат, я не знаю, для чего ты ему, но я просто не имею права. У меня не было никого после нашей близости с тобой...
— Замолчи! Если бы не ты, если бы ты просто слушал меня, я бы не была в таком дерьме...
— В каком дерьме, Ана?..
— Я просила тебя выходить... «Прости. Не успел», как в той социальной рекламе!
— Ана, ты...
— Я не знаю. Вернее, да, да! Не знаю, от кого... Пять, уже шесть недель, наверное.
— Кристиан знает?
— Догадывается.
— И что ты хочешь делать?
— Вернуть время назад и проигнорировать твоё сообщение. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Даже, особенно ребёнка...
— А если это ребёнок Кристиана?
— Предлагаешь вселить в него надежду, а потом разбить ему сердце? Я не такая тварь.
— Малышка, я не хотел... Я бы очень хотел, чтобы это был мой ребёнок, и ты была бы моей, Ана, но я действительно не хотел ставить тебя перед таким выбором. Извини.

Громко всхлипываю, и Элиота аж дергается, тут же прижимая меня к себе.

Если нас застукает Кристиан — он нас убьёт.

— Отпусти меня! Я не твоя, и не твоя малышка! Как бы ни было, что бы ни было, с тобой я несчастна, я... Я хочу в объятия Кристиана. Там, где я маленькая, и я в безопасности.
— Ты носишь моего ребёнка под сердцем, Ана.
— Я очень сожалею об этом.

Со всей силы отталкиваю от себя Элиота и вылетаю из кабинета Кристиана, тут же натыкаясь на него. Он стоял слишком близко к двери, он мог всё слышать, но мне плевать.

Он и не окликает меня. Он всё слышал.

Любовь это или нет, я не знаю, но я сделаю всё, чтобы быть по-прежнему счастливой. С ним. Только с ним.

От Элиота мне не хочется ничего... Ничего не дрожит в душе. И даже мама дала мне знак, что я должна быть с Кристианом.

Мамочка, ты ведь позаботишься о моём малыше? Со мной может остаться только ребёнок от Кристиана. Я прекрасно понимаю, что возненавижу себя и никогда этого не прощу себе, но я должна сделать это. Завтра в десять утра врач будет ждать меня.


И я не знаю, как долго я сижу в своей бывшей спальне, но за окном уже вечер, давно не обед, все слёзы выплаканы а на душе скребут кошки, нет сил встать.

— Ана, — Кристиан стучит в дверь спальни, но не кричит на меня, а тихо зовёт, проверяя, как я. Он дёргает ручку, но она закрыта, и открывать я ему не собираюсь. Делаю вид, что сплю.
Я не готова к этому разговору. Не сегодня. Никогда.

Сначала я избавлюсь от ошибки... От своего малыша, которого действительно люблю и хочу оберегать... А только потом смогу посмотреть в глаза Кристиану.
С чистого листа.

Это всего лишь биомасса. Даже не зародыш. Всего лишь частичка меня... И, возможно, Кристиана. Я надеюсь никогда не узнать.

***

— Сколько у вас таких дурочек за день, доктор Грин? — прижимаю ватку к сгибу локтя, медсестра брала у меня кровь на анализ, и доктор тяжело вздыхает в ответ.
— Это врачебная тайна, миссис Грей. Я так же не имею права спрашивать, почему вы идёте на это, и отговаривать вас.
— А я не боюсь вам сказать. Потому что я не знаю, от кого я беременна.

Произнесла это вслух. Живому человеку.

— Ана, а вы бы хотели сохранить эту беременность?..
— Если она от того, с кем я счастлива — да. Но я в этом сомневаюсь, доктор Грин. Я совершила ошибку.

— Я могу предложить вам пойти на риск. Прерывание беременности возможно до двенадцати недель. С десятой недели возможно сделать генетическую экспертизу...

И мне не придётся терять его.

— Это надёжно, доктор Грин?
— Конечно, аборт на большом сроке — это риски... И вы можете привязаться к плоду... Тест же точен на 99%.
— Этот риск того стоит. У меня около шести недель, как сказал предыдущий врач, ровно через месяц...
— Вы хотите рискнуть, Ана?
— Хочу... Не хочу иметь ничего общего с тем человеком. Особенно малыша.
— Тогда я бы осмотрела вас, миссис Грей. Я сделаю вам УЗИ, определим точный срок. Я могу выбросить медикаменты?..
— Конечно, доктор Грин!

Малыш, солнышко моё, пожалуйста, будь от самого замечательного человека на свете, оставившего сегодня на моей прикроватной тумбе чай, любимый йогурт и несколько круассанов.

Я тороплюсь, пусть так, но я люблю его.
Мне кажется, я любима им.
И я очень хочу, чтобы он любил тебя, солнышко.