Ты у меня одна (СИ)

18

Оранжевый диск солнца уже опустился в море. Небо играло восхитительным буйством розово-фиолетовых красок. Сумерки постепенно захватывали остров в свой плен. Уличные фонари, горящие мягко и таинственно, окутывали побережье золотой вуалью.

Поужинать решили на крытой террасе. Только усевшись за стол, Алёна поняла, как на самом деле голодна. Волнения дня напрочь отбили всякий аппетит, но с урчащим желудком не поспоришь. Приготовленные блюда были невероятно вкусными, потому елись с огромным удовольствием. И потом... чтобы выдержать все, что навалилось, нужны силы. Голодный обморок – не самая лучшая перспектива. Поэтому Алёна ела.

Делать вид, что у них с Шауриным все хорошо, оказалось не такой уж трудной задачей. Особенно, когда все вокруг слегка навеселе. Все, кроме них с Ванькой. В его веселость она не верила, хотя он поддерживал общий смех своим сдержанным и низковатым. И даже шутил, с расслабленным видом развалившись в кресле. Лицо его покрылось ровным румянцем, но ром, который он пил мелкими глотками, не коснулся глаз. Взгляд его был тяжел, как пасмурное грозовое небо.

Гера, кстати говоря, ко «всем» тоже не относился. Душой компании не был, держался особняком. Непонятно, зачем он вообще пригласил к себе это сборище, если ни с кем, кроме Ивана, толком не общался. Похоже, что веселился он, прикладываясь к алкоголю и глядя, как веселятся другие.

Алёна за ужином почти не пила. Вино было вкусное, ароматное. Но она оставила бокал, сделав лишь несколько глотков. Боялась, что алкоголь ее расслабит. Снимет такое необходимое сейчас напряжение. А ей нужно быть напряженной и скованной, чтобы не рассыпаться на куски. Она и так уже находилась на грани истерики: вот-вот начнет умолять Шаурина не бросать ее.

Время от времени паника накатывала волной. Поднималась к горлу и выше, накрывала с головой до невозможности дышать. Слова, брошенные в запале, пульсировали болью в висках. Его слова, сказанные с болезненным оттенком злости. Но злость лучше, чем ледяное равнодушие.

Тогда в ход шел самый примитивный прием. Алёна до боли прикусывала кончик языка. Отвлекалась на физическую боль. Просто, но работало, не позволяло расклеиться.

Она не жалела себя, нет. И не злилась на Вику. Предпочитала не тратить душевные силы на такие низменные чувства. Научилась себя беречь. Переживала только над тем, что еще можно изменить. За их с Шауриным будущее переживала, а над прошлым плакать не собиралась.