Финальная бойня

Глава 2

Глава 2.
В ту же секунду я отключилась. То ли перепила, то ли от шока. Проще говоря, очнулась я в очень мягкой Капитолийской постели. Выспалась я конкретно, потому что, когда я разлепила глаза и подняла, трещавшую от боли голову, я увидела солнце, вовсю шпарящее над столицей Панема. Пита рядом не было. Видимо у него тоже похмелье. Тут перед моими глазами прокрутились все события вчерашнего вечера, и от осознания я резко вскочила с кровати, но тут же упала. Мне срочно нужно спросить у Пита или Хеймитча, что было вчера, после моей отключки.
Стремглав (ну для моего состояния это было очень быстро) я понеслась к Питу. Распахнув двери, я увидела, что он спит как младенец. Честно говоря, мне даже стало жалко его будить, но в этой ситуации я не могла медлить. Сначала я потрясла его за плечи. Ноль внимания. Потом принесла воды и уже собираясь, вылить на него бутылку самой лучшей капитолийской воды задумалась. А сможет ли Пит вообще что-либо мне рассказать? Ведь когда я только собиралась пойти к тому дальнему столику, он уже был никакой. Да уж... Тут он мне не помощник. За всеми размышлениями, я не заметила, что Пит открыл глаза. Загробный голосом он произнёс «пииииить!». Я сунула ему в руки ту самую воду, которую только что собиралась вылить на него и помчалась к Хеймитчу.
-Ну, что, Солнышко? Пришла за добавкой? - весело посмеиваясь, спросил Хеймитч. Вчерашний вечер он явно помнит на все сто, судя по нахальной улыбке на его лице.
-Хеймитч... - было начала ругаться я, но тут же сообразила, что если хочу получить от него всю нужную мне информацию должна держаться мило и приветливо, - Хеймитч, что вчера произошло? Я ничего не помню! У меня слово стёрли всю память!
-Ну что же тебе сказать... Ты пошла по мужикам, - ответил Хеймитч и громко заржал. Именно заржал, потому, что из его глаз даже покатились слёзы. Его шутка показалась ему очень удачной.
-Хеймитч, я серьёзно!
-Хорошо, Солнышко, только не сердись! Во-первых, ты переборщила с выпивкой. Какой-то парень, кажется бармен, принёс тебя из самого конца зала. По его словам, ты отключилась за каким-то столом.
-Кто сидел за этим столом? – практически срываясь на крик, спросила я.
-Да, вроде никого. Я там никого не видел, бармен тоже. Мы никого и не спрашивали. Знаешь ли, мне было не до того. Я ещё должен был придумать, как дотащить вас до Тренировочного центра так, чтобы новых двух пьянчуг-менторов не показали в Новостях, - в этот раз он хохотал ещё дольше, - вдаваться в подробности нашего путешествия до дома я не стану, но скажу честно – это было весело!
В этот момент за дверью послышались шаги. Мы с Хеймитчем одновременно повернулись к двери (не зря же мы с ним победители Игр). В этот момент, держась за голову, в комнату вошёл Пит. Видимо сегодня ему хуже, чем мне.
-Хеймитч, миленький, у тебя есть что-нибудь от головной боли?
Хеймитч только рассмеялся, кидая Питу бутылку с каким-то напитком. Я на автомате приветствую Пита и иду в свою комнату. Хеймитч и Пит настолько удивлены моим странным поведением, что смотрят мне вслед до тех пора, пока я не хлопаю дверью в свою комнату. Я бесшумно сажусь на кровать и поджимаю ноги под себя. В моей голове никак не могут уложиться все факты. Я почти уверена, что Гейл находится в Капитолии. Как только я потеряла сознание, он испарился. Никто его не видел и даже если я скажу, что, видела его, мне никто не поверит, скажут, что просто привиделось по пьяни.
Пока я перебираю в голове все эти факты, в комнату заходит Пит. Он догадался прихватить с собой завтрак. Он ставит поднос на середину кровати и ласково убирает волосы с моего лица.
-И что же сегодня приготовили для новоявленных менторов? – засовывая в рот сырную булочку, спрашиваю я.
-Всё как обычно, куча всякой вкуснятины, которую мы не то, что на завтрак, а за целый день не съедим, - улыбается Пит.
-Интересно, а куда уходит вся оставшаяся еда? – хлебая маленькими глотками горячий шоколад, интересуюсь я.
-Я не знаю... - отвечает Пит.
***
«Быстрее! Беги, он догонит тебя!!!» - кричу я во сне и в этот момент просыпаюсь в холодном поту. Сегодня день Жатвы. Сегодня мне придётся увидеть свой давний кошмар наяву. Конечно, побывать на ещё одних Голодных играх мне не придётся (я очень на это надеюсь), но присутствовать на Жатве я обязана.
Выбрать наряд разрешили нам самим. Я открываю огромный шкаф, в который даже не заглянула ранее (пользовалась одеждой, привезённой с собой из Двенадцатого) и обомлела. Это был не шкаф, а дверь в ещё одну комнату. Я медленно зашла внутрь. Везде были платья, блузки, брюки, кофты. Я обошла комнату по кругу, и только заметила, что то, что я увидела - не всё! За каждым платьем или чем-либо другим висело ещё десять подобных нарядов, но других цветов. Я схватила простое платье, как то, которое было на мне во время моей первой Жатвы, но из более дорогой ткани и отделанное паетками. И тут я поняла, что в этом гардеробе нет ни одной пары туфель. Для Капитолия это очень странно. Может все туфли в обувном шкафу? Через пару минут я вернулась в гардеробную разочарованная – туфель нигде не было. Я снова пошарила по гардеробной и тут заметила маленькую кнопочку у самой двери. «Была, ни была!» - сказала я себе и нажала на эту кнопку. Раздался странный скрежещущий звук, и в этот момент под каждым платьем оказалась пара туфель! Я не стала изощряться и выбрала те, которые стояли под выбранным платьем. Хорошо, что тут есть не только капитолийские разноцветные (и, на мой взгляд, безвкусные наряды).
Быстро одевшись и заплетя волосы в косу, я помчалась к месту встречи. Странно, что Пит за мной не зашёл. Проходя мимо комнаты Эффи, я услышала какие-то голоса. В её комнате явно находились и Пит, и Хеймитч. Прислонив ухо к двери, я прислушалась.
-Я так переживаю, Пит, проверь меня ещё раз! – это точно Эффи!? Голос её, но я не думала, что она вообще когда-либо волнуется.
-Эффи, ну ты чего? Ты же почти всю жизнь ведёшь Жатву! – неожиданно ласковым тоном сказал Хеймитч. Я чего-то не понимаю, что происходит
-Ну, давай Эффи, в последний раз, а то нас уже, наверное, заждались, - ответил Пит
Эффи начала приветствовать гостей, но совершенно не в своей манере. Это был голос не «капитолийской Эффи». Она говорила как житель какого-то дистрикта. Не высокомерно, без её шуток. Точнее не совсем без шуток, а без глупых шуток. Она смеялась в нужный момент, улыбалась, когда было нужно (после уха последовала дверная щель, в которую мне было видно Эффи, стоящую на воображаемой сцене). Хеймитча я не видела, но не услышала не одной колкости в адрес Эффи. Когда она произнесла последнюю фразу «Жатва завершена. И пусть удача всегда будет на вашей стороне!», я открыла дверь и громко хлопая, зашла внутрь комнаты.
-Эффи, это было великолепно, но почему ты вела не в своей обычной манере? Но так мне однозначно нравится больше! – я оглядела её с ног до головы, - Ты потрясающе выглядишь!
-Полностью согласен, - поддакнул мне Хеймитч. Вот этого я точно не ожидала.
-Всё объясним по дороге, - перебил нас Пит, давая понять, что мы слишком задерживаемся.
Всю дорогу Эффи была собой и бесперебойно тарахтела. Оказалось, что Плутарх вызвал её и настоятельно посоветовал вести, как выразилась Эффи, в деревенской манере. Так же он сказал, что если она понравится представителям Дистриктов, её могут взять на постоянную работу на телевидение ведущей. В целом, ей надо показать себя как жителя Дистрикта, но не слишком зажатого как некоторые ведущие Тринадцатого.
Хеймитч всю дорогу поглядывал на Эффи. В таком образе она ему явно понравилась. Было непривычно видеть Хеймитча слегка смущённым, когда Эффи ловила на себе его взгляд. Я даже пару раз была на девяносто девять процентов уверена, что это не Хеймитч, а инопланетный клон. Никаких колкостей, никаких гадостей    . Он даже пожелал Эффи удачи. Но когда она отошла от нас, он привычно для меня рявкнул «Чего уставились? Делом займитесь» - и пошёл прочь.
***
И вот, уже звучит гимн Панема. Мои коленки начинают дрожать. Я оглядываю присутствующих. На стульях сидят все трибуты, президент Пэйлор, которая мне очень и очень нравится в этой должности. Теперь приходит время посмотреть на детей. Кто-то из них станет моим подопечным. Мне становится его страшнее. Но этим ребятам в любом случае страшнее, чем мне. Большинство из них понимает, что эти игры будут самыми страшными. Я боюсь. Я боюсь, ведь в этот раз мне придётся отвечать не за свою жизнь, а за жизнь одного из этих детей. Заметив, как подол моего платья дрожит, Пит берёт меня под стульями за руку. Его руки очень горячие, а мои ледяные. И вот к микрофону подходит Эффи и произносит всю вступительную часть речи. Говорит она очень горячо и убедительно. Я даже начинаю успокаиваться. Оказывается, когда она старается говорить без капитолийского акцента, её голос становится очень приятным и мелодичным. Она энергично жестикулирует, что является главным признаком того, что она верит в то, что говорит. Я практически расслабляюсь, забывая про камеры. Но тут начинается самая страшная процедура – вытягивание имён. Кто-то из детей упал в обморок. Доктора отнесли его в сторону. В сторону-то отнесли, но его имя из шара никто не уберёт.
-Менторам мужчинам достанутся мальчики, а менторам женщинам – девочки. Начнём! – без излишней эмоциональности объявляет Эффи. - Кто же достанется ментору Эмили Шлоуз? – спрашивает Эффи и все вокруг затихают, - и это... Джулия Янг!
Из зала выходит высокая девушка. Наверно ей восемнадцать. Она выходит, гордо держа спину, не оборачиваясь и не плача. Она смирилась со своей участью, но выглядит достойно. Я думала почти все жители Капитолия, разноцветные «зверушки» обладающие излишней эмоциональностью. Видимо я ошибалась.
-А с Джэком Келли будет... Эрик Флетчер!
На этот раз из толпы выходит маленький мальчик. Ему, наверное двенадцать. Он тихо шмыгает носом, протирает глаза руками, но не кричит. Из толпы взрослых вырывается громкий женский стон. Видимо, это его мать. Мне начинает щипать глаза. Я не могу видеть это. Я собираюсь встать и уйти, но Пит крепче сжимает мою руку. И я понимаю, что никуда не уйду. Единственное что я делаю – это обещаю себе, что буду стараться как можно сильнее, помочь моему подопечному, сделать всё возможное, чтобы он выжил.
Перед моими глазами мелькают дети. Один за другим, один за другим. В этот раз на играх довольно много совсем маленьких детей. Двенадцать, четырнадцать лет – не больше. И в то же время, на этих Играх будет очень немало взрослых трибутов. Некоторые из них даже выглядят накаченными. За всеми этими обсуждениями, я замечаю, что Энни достаётся девочка, наверное, ей пятнадцать лет. Белые локоны спадают на лицо. Она не хочет выходить на сцену, но другие дети практически проталкивают её вперёд. Она плачет, кричит. Кажется, что её крик разносится по всему земному шару. Эта маленькая Рози Вуд встаёт рядом с Энни, которая приглаживает выбившиеся пряди и успокаивает её, пока камеры увлечены трибутом Хеймитча. Ему достался спортивный юноша, который мал ростом. Он точно не выше меня, но на вид, ему восемнадцать.
Я всё сильнее удивляюсь, капитолийские дети ведут себя, как и мы, они такие же. Мне становится не по себе. Я понимаю, что если бы тогда, я проголосовала «против», никого из них сейчас бы тут не было.
Краем глаза замечаю, что Джоане достаётся воинственная девушка, очень похожая на неё саму. Её имя я не запомнила, но возможность у меня ещё будет.
Моё сердце бьётся чаще. Очередь дошла до Двенадцатого. На сцену вызывают... Сару Сноу. Я поражена. Внучка Сноу мой трибут. В моей душе появляется мысль, что всё это не случайно. Ведь сделать её трибутом собирались с самого начала. Она уже подходит ко мне. Чёрные густые волосы собраны в хвост. Глаза как у хищника. Походка уверенная, шаг большой. Она подходит ко мне, нагло берёт меня за руку и поворачивает нас к залу. Эта девочка уже командует мною. Она поворачивает голову и, оценивая, смотрит на меня. Я очень хочу отвести взгляд, но не позволяю себе сделать это. Эта девчонка не сломит меня. Она никогда не сможет командовать мною как когда-то её дед. Она просто не посмеет.
-Трибут Пита Мелларка – Эштон Далтон! – моё внимание сразу переключается на мальчика, вприпрыжку бегущего к сцене. Видимо он такой же дерзкий, как и Сара. Эштон кланяется во все стороны и только потом подходит к Питу. Он не берёт его за руку как моя, он с вызовом смотрит на Пита. Затем нагло отворачивается и машет публике. На этом заканчивается Жатва.
***
Мы с Питом ведём наших подопечных в «прощальную комнату». Всю дорогу они не обращают на нас никакого внимания, а разговаривают между собой. Сара и Эштон явно не были знакомы ранее, но теперь они идут и хохочут как закадычные друзья. Я чего-то не понимаю? Почему они так бодры и веселы? Я вспоминаю нас с Питом после Жатвы. Я не плакала, но точно была на грани срыва. Пит наоборот. Но в любом случае, мы не смеялись, нам было точно не до этого.
Видимо, Пит тоже не совсем понимает, почему эти ребята так счастливы и спрашивает:
-Что происходит? Вы что ли не понимаете, вы попали на Голодные игры! Почему вы такие довольные!?
-А потому что в Финальной бойне победу одержу я! – одновременно произносят они.
-С чего же вы взяли это? Вы думаете, что там всё так легко? – не выдерживаю я.
Сара подходит ко мне вплотную и смотрит прямо в глаза.
-Я всегда добиваюсь своего. Если я хочу победить – я это сделаю, - она заходит в комнату, до которой мы уже дошли и хлопает дверью прямо перед моим носом. Я в шоке. Пит, стоящий рядом со мной – тоже. Эта девчонка уже начала командовать мною. Но больше я не позволю ей делать это. Мне хватило её деда.
***
-Ну что, со своими попрощалась? – невзначай спросила я у Сары, заходя в столовую.
-Ко мне никто не приходил. Я жила с дедом, – ответила она.
-Сожалею. Ну что, перейдём к теоретической части? Дам тебе пару советов, расскажу, какими будут спонсоры...
-Мне не нужна твоя помощь, сама разберусь! – Сара развернулась и ушла.
Странно. Девочка уверена, что выиграет, но не хочет услышать, ни одного совета от меня. Может не стоит её дёргать, пока сама не попросит? Так и сделаю. Благо, в этом году менторы могут наблюдать за тренировками из-за одностороннего зеркала. Мы будем знать о возможностях своих трибутов, но будем знать и возможности других. Надо было бы посоветовать Саре, не показывать свои сильные стороны... Хотя, она не захотела меня слушать. Но я обязательно это ей скажу, если будет возможность.
Тут я вспоминаю о Гейле. Ведь если это действительно был он – то он ни разу не пересёкся со мной. Честно говоря, мне всё больше и больше кажется, что этой был пьяный бред. Или сон. Ведь мои мгновенные воспоминание не подтверждаются ничем! Но всё же я верю, что это был он, и он ещё свяжется со мной.
Неожиданно на мои глаза ложатся горячие ладони. Это ладони Пита. Я снимаю их с моих глаз и нежно целую его. Как же хорошо, что его вылечили! По моим щекам начинают течь слёзы. Я так его люблю. Мы с ним так много пережили и наконец, можем быть вместе! Но у нас совершенно нет времени. Я крепко-крепко прижимаю его к себе. И целую. Снова и снова. И не потому, что я должна, как тогда, на Семьдесят четвёртых, в пещере. Сейчас это единственное чего я хочу. Я хочу вечно чувствовать его поддержку и опору. Я хочу стать опорой для него.
Из забытья нас выдёргивают шаги. Мы быстро заходим в комнату. Пит не успевает закрыть дверь. За ней я слышу голос Хеймитча и Эффи.
Они смеются, что-то рассказывают друг другу. Хеймитч постоянно смотрит на Эффи (как же я люблю капитолийские замки, сквозь которые виден вест коридор). Они уходят. Мы с Питом стоим, слегка ошеломлённые, но счастливые. Мы забываем, что мы на Голодных играх.
Почти весь день мы проводим вместе. Только под вечер мы отправляемся к своим стилистам, проверить костюмы для выступлений на колесницах.
-Здравствуй, Китнисс, - приветствует меня Аннабет, стилист моей подопечной. Не дожидаясь моего ответа, она показывает мне костюмы. – Я подумала, что Огненную Китнисс мне в любом случае не переплюнуть, поэтому дала волю чувствам после встречи с ней. Когда она приходила на примерку, я поняла, что она ещё та чертовка. Поэтому я сшила пышный сарафан, - сарафан мне очень нравится. Он чёрный с красными узорами и золотой каймой, - на её голове будут два пучка из косичек, она будет ещё больше походить на чёртика,- улыбаясь, закончила Аннабет.
-Замечательно, - отвечаю я. Аннабет мне очень нравится и я очень хотела бы остаться с ней и поговорить о всякой ерунде, но мне пора. Пора найти подход к этому дьяволёнку.
***
Стук каблуков моих туфель разносится по коридорам. Стеклянная стена с одной стороны перехода открывает прекрасный вид на парк. Я невольно останавливаюсь и подхожу к окну. Как же красиво. Солнце освещает зелёную траву, словно скользит по ней, не останавливаясь ни на минуту. Кажется, что каждый лучик движется, ловя каждое дуновение ветерка, каждый взмах крыла какой-то разноцветной птицы. Странно. Не замечала этот коридор до этого года. Не замечала, что даже в самом искусственном месте, столько всего настоящего...
Мне открывается обзор на мой номер. Номер Пита. Номера всех менторов, трибутов. Ведь я нахожусь в рабочей зоне. Здесь располагаются стилисты, распорядители, важные шишки. Отсюда видно даже крышу, с которой у меня связано так много воспоминаний. Стоп. На крыше кто-то есть. Это явно не Пит. Но кто же это? Солнце поворачивает свой взор на меня и ослепляет, заставляя невольно отвернуться от окна.
Крыша кажется мне таким сокровенным местом, как будто никто кроме меня и Пита не мог туда приходить! Я срываюсь на бег. Мне так хочется узнать, кто нашёл моё убежище. Волосы путаются и мешают обзору. Я начинаю жалеть, что этот коридор стеклянный, солнце словно движется за мной по пятам, слепя меня, не давая свободно раскрыть зажмуренные по его вине глаза. Я бегу всё быстрее и быстрее. Этот навык явно не утерян. Я мчусь, а солнечные лучи преследуют меня, не давая никаких фор. Дыхание спёрло. Но мне ещё бежать и бежать до крыши! Я начинаю задыхаться от быстрого бега. Тут, я на всех «парусах» врезаюсь во что-то тёплое и падаю с ног.
Неловко встаю и вижу перед собой Плутарха. Он недоумённо смотрит на меня, но мне некогда объяснять, почему я чуть было не свалила его с ног. Я встаю и бегу дальше. Мне кажется, что я вновь на арене, но в этот раз мной движет не страх, а любопытство.
И вот, наконец, я подбегаю к крыше. Тут до меня доходит, что будет странно выглядеть, если я, запыхавшись, вбегу в помещение. С трудом восстанавливаю дыхание. Медленно и практически бесшумно вхожу на крышу. Всего один силуэт. Всего один человек находится тут помимо меня. Это Сара.
Мне не видное лицо, но благодаря стеклу я вижу отражение девчонки. Из её глаз струятся слёзы. Она явно пытается их сдерживать, но это явно ей не удаётся. Я подхожу к ней, сажусь рядом и приобнимаю её за плечи. Сначала, она явно хочет дёрнуться и сбежать от неожиданной поддержки, но потом решает остаться. Эмоции зашкаливают и гордо уйти она явно не сможет.
-Ты тоже была тут, в свои первые игры? – поднимая на меня свои большие круглые глаза, спрашивает она.
-Да. Тут я столкнулась с Питом.
-А он, правда, так сильно любит тебя, что смог противится яду в крови? Я понимаю, его вылечили, но ведь он не убил тебя...
-Откуда ты знаешь? - перебиваю я её.
-Мы с дедом придумали это вместе. Он очень хотел избавиться от тебя. Способ же придумала я.
В тишине повисает молчание. Вот уж никак не думала, что эта девочка причастна к грязным играм Сноу. Мне хочется убить её, ведь тогда я в очередной раз потеряла своего мальчика с хлебом.
-Значит правда, - делает свой вывод из моего молчания она, - мне жаль, что так получилось с твоей сестрой, - слегка изменившись в голосе, говорит она.
Не думаю, что это искренне. Человек, придумавший такой подлый ход, с превращением Пита в переродка, не может сочувствовать. Я отворачиваюсь от неё и смотрю в окно, глядя на солнце. Оно уже размывается перед моим взором, но я не отвожу глаз.
-Нет, мне действительно жаль, - словно читая мои мысли, отвечает девочка, - мы, конечно, играли жестоко, но такой поворот событий не приходил в голову даже мне, - на мгновение она замолкает, словно обдумывая свою следующую фразу, - всё-таки ради неё ты попала в этот кошмар. Ты оградила её от игр, но не смогла спасти на войне.
Мои глаза наливаются слезами. Я не смогла её оградить от войны. В том, что война началась, виновата я! Из-за меня Прим умерла!
-Ну, что ты, не плачь, тебе итак уже конкретно досталось. Это у меня всё впереди.   
-Ты ведь не рассчитывала на такой поворот событий, да?
-Ни в коем случае. Я была уверена, что мы подавим это восстание. Обычно все мои планы срабатывают. Главной моей целью было убить тебя. Так хотел дед. Он хотел потушить Огненную Китнисс.
-А чего хотела ты?
-Я хотела, чтобы дед был счастлив. Он один растил меня. Я была очень сложным ребёнком, худо ему со мной пришлось. Он всегда делал то, чего я хотела. Спасибо, что не застрелила его, - после этой фразы Сара поднимается и уходит.
Я остаюсь одна на крыше Тренировочного центра. Странно, по отношению к этой девочке меня обуревают разные эмоции. Одновременно я её ненавижу, одновременно уважаю, одновременно жалею. Жаль, что она попала на Голодные игры.