Я - ангел, брошенный в ад.

Глава 2. Чистый холст.

Сколько способен вынести человеческий разум? Сколько грехов сладких и убийственных можно взвалить на свои плечи? Будет ли шанс искупить содеянное? И почему всегда совершив, мы так молим об искуплении? Почему нам так нужна каша, которую потом расхлёбывать? Душе тесно в теле, тесно в рамках дозволенного, в границах разума. Она заперта и кричит. А крик ее - песня. Песня о свободе, огне и жизни. Все чаще думаю взять аскезу. Остаться на воде и хлебе, жечь полынь, говорить только с картами и то, лишь о вере, молиться Отцу и Матери, повторять заговор об исцелении снова и снова. Как уместить в себе две ипостаси? Разве можно жить с чистым разумом, но с змеиным сердцем? Но как в Абсолюте есть светлое и тёмное, так и во мне. И иногда тьма побеждает.

Меня вынесло на берег реальности. Слишком белой и светлой. Я с трудом раскрыла глаза и пошевелила окаменевшими руками. Огляделась. Рядом с койкой стояла тумбочка, а на ней прозрачная ваза с ромашками. Я люблю ромашки?

Из окон лил солнечный свет, едва попадая своими лучами на белые простыни. И всё что я знала, так это то, что нахожусь в больничной палате. Но почему? Со мной что-то случилось? Почему не могу сесть или пошевелить ногами? Почему всё тело кажется таким тяжелым?

- Добрый день, - в палату вошла приветливая медсестра. – Как себя чувствуешь?

Она лучезарно улыбалась и поправляла какие-то трубки, присоединенные к моему телу.

- Ничего не помню, - тихо прохрипела я.

Девушка открыла папку с документами. Должно быть мое досье. Пробежала глазами по написанному и неопределенно хмыкнула.

- Вас нашли в лесу, - начала она. – Многочисленные переломы, ушибы, пара ножевых ранений и сотрясение мозга. Чудо, что вы остались живы. Потеря памяти это нормально после таких травм, однако никто не гарантирует, что она вообще вернется к вам когда-нибудь.

- Меня пытались убить? – догадалась я.

- Следствие уже ведется, но вы должны понимать, что без ваших показаний, полиция мало чем может помочь.

Я отвернулась. Вспомнить бы хотя бы своё имя...

* * *

Вечером меня посетили мои «спасители». Мужчина и женщина лет пятидесяти. Френч Норманн и Кларисса Норманн.

- Мы бы могли взять над тобой опеку, пока не вернется память, - осторожно предложила Кларисса, взяв меня за руку. – Чтобы тебе было проще адаптироваться к миру.

Я смотрела на то, как её большой палец поглаживает костяшки моих заледеневших пальцев. Руки женщины были очень теплыми и мягкими. Она выглядела небедно, как и её супруг. Золотистые локоны волос были завязаны в нетугой хвост, золотые серьги «капельки» сверкали на свету. Кларисса с надеждой глядела на меня.

Я перевела взгляд на Френча. Он стоял позади своей жены, поглаживал её плечи и так же с надеждой ждал моего положительного ответа.

- Наверное, вы правы, - слегка улыбнулась я. – Если вам это не предоставит лишних хлопот, то я согласна.

Супружеская пара воссияла. Они радостно заулыбались и пообещали с завтрашнего же дня начать готовить все документы.

Я чувствовала себя чистым холстом, который требовал уверенных мазков краски. И не знала, каких оттенков будут эти мазки – холодных или теплых.

Никто не смог идентифицировать мою личность. Будто меня и не существовало раньше...