Паранойя.

|

Воздуха катастрофически не хватает: Ки дышит рвано, со свистом и хрипом, глотая и проталкивая в лёгкие каждую каплю воздуха. В глазах мутнеет и двоится, а лопатки свербит от чужого взгляда, пытающегося прожечь в нём дыру. Он жмурится и скручивается в клубок на разворошенной кровати, с головой накрываясь одеялом, но всё равно будто под прицелом. Ки страшно, его трясёт от ужаса — в этой комнате окон нет.

Ки сидит в кафе, когда это чувство слежки впервые настигает его. Он поднимает голову и оглядывается вокруг, скользя взглядом по лицам и пытаясь понять его причину, но не замечает ничего подозрительного и снова утыкается в призывно мигающий новым сообщением телефон, запивая неприятный осадок приторно-сладким кофе.

Во второй раз он стоит у прилавка круглосуточного ларька, покупая сигареты, внезапно закончившиеся и оставившие с болезненной потребностью никотина. Ки затылком чувствует как кто-то сверлит его злыми — он не имеет понятия каким образом понял, что это именно злость, — глазами, и оборачивается назад. За его спиной высокая многоэтажка, а в одном из окон, кажется, колышется светлая занавеска. Объяснение тут же само всплывает в голове: кто-то просто наблюдал за ним из этого дома. Ки расплачивается со ждущим продавцом и, сунув пачку в карман, спешит домой.

Третий раз происходит в лифте, полностью замкнутом пространстве. Там даже камер нет, и Ки впервые пугается. Дышать становится тяжелее, но он пытается сохранить спокойствие, лишь зябко обхватывает себя за плечи и излишне внимательно следит за последовательно загорающимися кнопками. Писк, оповещающий о прибытии, кажется ему самым лучшим звуком, и он вываливается из лифта, жадно хватая ртом воздух. Ощущение чужого взгляда пропало, когда он сделал первую затяжку, прикуривая сигарету дрожащими руками.

После этого чужие злые глаза преследуют его везде, куда бы он ни пошёл. Они смотрят лишь в одну точку, его затылок, не смещаясь ни на сантиметр. Ки нервничает, отказываясь признавать собственный страх, липкий и тяжёлый, мешающий дыханию. Он пытается найти источник своих ощущений, но любые попытки безуспешны, ведь это не исчезает даже когда в комнате никого, кроме него нет. Лишь в густых тенях чудится смутная фигура. Когда Ки понимает это, изнутри поднимается животный страх, и начинается паническая атака.

Ки не может есть, — давится под этим взглядом, — и страшно исхудал, так что скулы обозначились ещё резче. Он спит урывками и похож на труп не первой свежести. Сил не хватает уже даже, на то, чтобы элементарно сходить в душ, а телефон на последнем издыхании разрывается от звонков и сообщений. На всё следует один короткий ответ: «Всё хорошо, я в порядке».
Только Ки знает, что всё это ложь — он задыхается под тяжёлым одеялом, прячась, его потряхивает от ужаса, а в нос бьёт острый запах собственного пота.
Только Ки знает, что у него очередное обострение.