Цвет Моей Любви

3

Драко печально глянул вслед уходящей четверки. Увидев, как рыжая мерзавка взяла Героя за руку, он изо всех сил сжал челюсти, так, что даже зубы заскрипели.
Панси, сидящая рядом, монотонно жевала бутерброд. Потянувшись за чашкой с чаем, она слегка задела руку Малфоя, и тот рефлекторно отдернул её. Он вдруг вспомнил про Колорсентентию и незаметно посмотрел на тыльную сторону ладони. На ней остался голубой след. Драко горько усмехнулся, не моргая глядя на то, как медленно исчезает цветное пятно. Друзья, да? А Паркинсон и не заметила ни прикосновения, ни ярко-желтого пятна на своей руке и всё продолжала попивать чай.
Малфой мрачным взглядом окинул Блейза и Грегори. Неужели они тоже ненавидят его? "За что, Панси, за что?"— крутилось в его голове. Крутилось очень долго, пока он возвращался в подземелья, которые стали вдруг до омерзения холодными и сырыми, пока переодевался, пока шёл на поле, пока искал уединенное место на трибуне Слизерина. Это было легко — многие представители змеиного факультета из-за презрения и к Гриффиндору, и к Пуффендую решили не идти на матч. Только голос комментатора смог вырвать его из мыслей:
— Ловец и капитан команды — непревзайденный ГАРРИ ПОТТЕР!
Мадам Трюк пронзительно свистнула и подкинула квоффл.
Драко уже была не интересна игра. Красные и жёлтые мантии мелькали на поле, смешиваясь в какую-то большую кучу. То там, то тут проносились бладжеры, то у одних колец, то у других показывался квоффл. Но это все было совсем не интересно. Взгляд приковывал Поттер, высматривающий любимый шарик.
— 240/200 в пользу Гриффиндора! — вещал жизнерадостный голос.— Игра продолжается! Вот… На поле появился снитч!
Гарри стремительно бросился за заветной золотой искоркой, мелькнувшей на другом конце поля. Пуффендуец Саммерби заметил снитч гораздо позже — непростительная ошибка — и полетел прямо за Поттером, не в силах догнать.
Драко нервно сжал палочку, только тогда заметив, что уже давно нервно крутит её в руках. Он вообще поймал вдруг себя на том, что болеет за Поттера. Абсурдно. Драко Малфой болеет не просто за гриффиндорца, а за Гарри-мать-его-Поттера!
"Да зачем я достал её?"— спросил себя Драко, прежде чем заметить, как в Гарри летит бладжер, но тот не видит вокруг себя ничего, кроме заветного Золотого снитча. "Ну, загонщики-то куда смотрят, боггарт бы их побрал?!"— кричало все естество Малфоя. Хорошо, что трибуны рядом с ним были пусты, и никто не видел его переживаний.
А бладжер летит, неумолимо быстро, но время для Драко будто тормозит. Он, будто в замедленной съёмке видит, как Гарри почти догнал снитч, а мяч уже касается чёрных волос на затылке, как Грейнджер кричит от испуга, как она и Рон безуспешно пытаются найти в карманах палочки, как квоффл ударяет Поттера, и тот с бешеной скоростью падает вниз.
— Impedimenta!— кричит Малфой до того, как успевает понять, что он творит, и Гарри тормозит буквально в нескольких дюймах от земли. Драко буквально слышит, как выдохнули от напряжения трибуны. Гарри приподнимается, заводит руку за голову, аккуратно щупая затылок и подносит к глазам пальцы, испачканные в крови. Малфой поспешно прячет палочку, наблюдая за тем, как к Герою подбегают Грейнджер и Уизел с Уизлеттой.
"Бегите, пожалейте бедного Героя. Хороши друзья, а спас-то его заклятый враг,"— думает он, но в голове уже крутится новая навязчивая мысль: "Ну, что, Малфой, пожелаешь приятного полёта и наступишь на пальцы?"

В подземельях опять промозгло. Тишина почему-то пугает и настораживает, и только шаги Малфоя нарушают покой сводов подземелий.
Он заходит в гостиную и смотрит на немногочисленных однокурсников, уже полностью уверенный в том, что все они презирают его. И настолько реальным кажется то, что весь этот затхлый воздух пропитан ненавистью, что лёгкие начинает обжигать и колоть изнутри с каждым вдохом. Он стоит посреди гостиной и понимает, что не может пошевелиться. Слизеринцы начинают один за другим отрываться от дел и смотреть на него. Впервые он чувствует себя так неловко, но тело будто больше неподвластно ему. Чувствуя, что перестало хватать кислорода, Драко судорожно вдыхает полной грудью и выдохнуть уже не может. Задыхается. Задыхается, будто чувства — это воздух, а любовь — кислород. Вдыхает воздух, в котором ни капли кислорода.
Слизеринцы озадаченно уставились на него.
— Драко? — первым подала голос Паркинсон.— Все в порядке?
И Малфой ощущает, как медленно начинает тело ему подчиняться.
— В полном,— сухо отвечает он, снова натягивая постылую маску гордости и самоуверенности.