Куда меня уведет воображение

Глава VI. Мой любимый попугай

Родная Австралия. Солнце светит в разы ярче, чем все огни Бостона вместе взятые. На синем небе от жары ни облачка — от теплых лучей не скроешься. Сочная трава щекочет ступни, её можно буквально почувствовать, вжавшись в землю пальцами ног. По правую руку стоит старый, но высокий и крепкий камальдульский эвкалипт. На нём по-прежнему находится их домик. Аллен смотрит вперёд и видит свой городок. Он уже бежит к нему. Ветер дует в спину мальчика, разгоняя его ещё сильнее.
Аллен оглядывает улицы, но не видит ни одной живой души, будто здесь никто никогда и не жил. Тишина.
— Кайл!
Но Кайл не отзывался и не шёл.
Тогда Аллен направился к своему дому. Вот соседний двор Агаты, сад. Он уже был готов увидеть свою белую крышу, но на месте дома Аллена была... чёрная яма. На прожжённой земле до сих пор виднелся пепел. Тут мальчик ощутил чьё-то присутствие позади себя.
— Эта яма тут уже давно. Здесь всегда сухо, даже после дождя. Никакая трава не растёт. Здесь пробовали строить новый дом, но по каким-то причинам люди и ступить сюда ногой не могут. Тут когда-то жил мой друг Аллен. Теперь его нет. Мы потеряли его.
Аллен обернулся и увидел Агату. Только это была не привычная ему Агата. Эта была девочка с нездоровой худобой, глубоким взглядом тёмных глаз и седыми волосами. Мальчик не хотел признавать в ней друга своего детства, но знакомые черты лица и голос остались неизменными. Он коснулся её плеча.
— Агата, я здесь.
Девочка лишь презрительно посмотрела на него, заплакала и отбросила руку с плеча.
— Нашего Аллена больше нет!
Последнее её слово стало разноситься громким эхом, заглушая остальные звуки и становясь всё громче. Аллен хотел закрыть уши руками, но руки стали растворяться. Вновь. Краски окружающей действительности стали смешиваться и раздражающе мигать красным светом кислотного оттенка. Аллен закрывал глаза, но тогда мигающего света становилось ещё больше. Сердце заполнилось страхом.
Темнота.
«Хватит! Проснись!»

Аллен открыл глаза.
— Так это был всего лишь сон?
Его взгляд упал на дерево за окном. Там сидел Фил. Аллен уже хотел подбежать к подоконнику, но успел он только моргнуть, как попугай исчез.
Семья собралась за стол, чтобы позавтракать. Последней, как всегда, уселась мама. Ей пришлось поспешить этим утром с завтраком, ведь сегодня все проспали. Никто не замечал, что Аллен и куска котлеты не съел.
— Мам, мне сегодня почудилось, что я видел Фила за своим окном. Он был как настоящий! Я сначала хотел подойти к окну и впустить его, но он потом как будто растворился в воздухе.
— Сейчас не самое подходящее время придумывать небылицы, милый, — ответила мама.
Аллен на это опустил голову и принялся за завтрак. Так никто не заметил, что с лица мальчика исчезла одна из крупных веснушек.
В школе возникла мрачная атмосфера. У Аллена возникло чувство, будто недавно что-то случилось, но ничего не произошло. От этой серости его изнутри начали охватывать пустота, истощённость. Уставшие лица ничего не замечали вокруг себя, и понемногу Аллен тоже стал этим заражаться. Вот он подошёл к своему шкафчику, но пришлось резко отойти от него в сторону.
Из стального цвета дверцы буквально вылетел Фил и облетел голову Аллена. Мальчик уставился на него во все глаза, улыбаясь. Попугай полетел по коридору, не задевая людей. Аллен погнался за ним.
Эмма стояла с Джоном и слушала его. Завидев носящегося по школе новенького, она подняла брови и усмехнулась.
— Привет, Аллен.
Мальчик не услышал её и погнался за птицей дальше. Но Фил летел всё быстрее, и настигнуть его становилось труднее. Наконец попугай залетел в кабинет географии. Аллен подскочил к двери и стал осматривать помещение, но его любимой яркой птицы там уже не было видно. Улыбка с лица мальчика начала пропадать, а дыхание замедляться. Вспомнив, что краем глаза он где-то видел Эмму, Аллен вернулся в коридор.
— Нет, ну ты видела эту бешеную птицу?
Девочка удивлённо посмотрела на Аллена и оглянулась.
— Не видела. Единственный, кто тут летал, это ты.
— Ну как же! Такой жёлто-зелёный, ара. Пролетал над вашими головами только что...
— Если бы тут пролетело что-нибудь яркое, мы бы все заметили. Аллен, тут не было никакого попугая, что ты несёшь?
Эмма, Джон и его друзья все уставились на Аллена. В глазах читалось непонимание и презрение.
— Бедный Аллен, настолько одичал в своей Австралии, что теперь выдумывает здесь попугаев и гонится за ними, — усмехнулся Джон. — Ты когда летел на самолёте, головой случайно не стукнулся?
— Да любой на моём месте бы стукнулся о что-нибудь головой, лишь бы не стать таким же ходячим эмоциональным трупом, как вы, в этой серой луже. Лучше уж гнаться за выдуманными попугаями, чем каждый день видеть твой чёрно-белый образ.
Такие оскорбления всегда задевали Джона за живое.
— В таком случае тебе следует находиться в психбольнице, а не в школе. Там летает гораздо больше попугаев.
Эмма дёрнула Джона за руку и посмотрела с упрёком. Прозвенел звонок.
На перемене Аллен зашёл в библиотеку получить оставшиеся учебники. Уложив всё в портфель, он уже направлялся к выходу, но за столом у окна заметил мальчика, который что-то рисовал. Аллен подошёл ближе и увидел набросок его попугая.
«Рисует лучше меня, зараза.»
— Мне нравится, — сказал Аллен.
На это незнакомец пугливо обернулся и выдохнул. Увидев его лицо, Аллен вскрикнул.
— Кайл! Ой, простите...
Внешность у художника, как и у Аллена, была специфическая относительно окружающих: большие карие глаза смотрели с грустью и немой мольбой о чём-то. Другим становилось невыносимо смотреть в них долго, ибо эти глаза — бессознательно, нехотя — заглядывали в самую душу. На щеках вопреки почти постоянным тучам на небе розовел румянец. Волосы были длинноваты для мальчика: они почти доходили до плеч, передние пряди были убраны в хвост. На маленьком хрупком тельце были зелёная футболка, которая была явно велика мальчику на два-три размера, сильно обтягивающие потёртые чёрные джинсы, закатанные снизу, и, бывшие когда-то белыми, серые кеды. На маленьких руках с почти аномально длинными пальцами были мозоли. На слегка вздёрнутом носу были очки с толстой оправой.
Эти карие глаза, светлые блондинистые, почти белокурые с таким же серебристым блеском волосы, худощавое телосложение, очки — при всём этом у Аллена всплыл в голове образ Кайла, от чего ему стало как-то грустно.
— Я вам кого-то напоминаю? — робко спросил незнакомец.
— Да, очень сильно. Вы очень похожи, я даже принял тебя за своего друга. Чуть не упал.
— А что, он никак не мог оказаться на моём стуле? Простите меня, я задаю слишком много вопросов... — мальчик опустил глаза и повернулся к рисунку.
На это Аллен подошёл ближе и стал разглядывать линии на бумаге.
— Он даже не живёт в Америке. Я бы хотел вас встретить ради интереса, но это, по-моему, просто невозможно. Меня, кстати, Аллен зовут, — он улыбнулся и протянул руку.
Мальчик сначала посмотрел на руку, потом в глаза стоящему рыжеволосому. Какая-то детская радость появилась на его лице.
— Генри.

В конце учебного дня Джон направлялся с Эммой к своему шкафчику.
— Чего же ты не водишься с нашим психом? Он же тебе так понравился вчера.
— Тебе-то какое дело до наших с ним отношений? Заревновал?
— Ревновать к нему — себя не уважать. Перестань говорить глупости.
— Ну, а зачем тогда ты взъелся на меня?
На этом Джон запнулся.
— Просто он же... странный!
— Ну и что?
— Тебе в кайф общаться с такими, как он?
— Выходит, что так. Он всей школе голову вскружил, не одной мне. Джон, может, это у тебя спрашивать надо, почему он так тебя раздражает? Один ты бесишься при виде Аллена! А ведь он тебе и слова плохого сам не сказал, всё ты подначиваешь.
— Хватит нести бред, Эмма! Сдался он мне!
Джон машинально открыл шкафчик, не заметив, что было написано на его дверце, и стал копаться в нём.
— В печёнках он у меня уже сидит! Вот именно, что он вскружил голову всей школе, вот именно, что даже тебе, Эмма! Меня бесит это безумие, которое началось с ним здесь. Я хочу тишины! Пусть укатит в свою Австралию и больше тут не показывается!
— Джон...
— Что «Джон»?! Мне плевать, что он новенький! Когда к нам перевёлся Генри, такой суматохи не было. Он сел на своё место и больше не показывался!
— Джон...
— На своё место, слышишь?! На-сво-ё! — мальчик с грохотом закрыл дверцу.
— Да заткнись ты уже и послушай меня! У тебя на шкафчике кто-то оставил надпись...
Мальчик нахмурил брови и посмотрел на свою дверцу. Увидев жирную белую надпись, расположенную по всей диагонали шкафчика, он отшатнулся.

ЛИЦЕМЕР

— Какого чёрта? — прошептал он.
— Кто-то невзлюбил тебя.
— Какой придурок это сделал?!
— Какая разница, кто? Нужно просто стереть, — сказал голос за спиной.
Оба обернулись и увидели Аллена.
— И давно ты тут стоишь? — спросил Джон.
— С того момента, как ты назвал меня странным.
— Так это ты сделал? — рассердился брюнет.
— Зачем мне портить чужие вещи? К тому же, это не мой почерк, — Аллен подошёл к шкафчику и провёл пальцем по надписи. — Это всего лишь краска. Мы быстро управимся. Я сейчас схожу за ведром и налью воды, а вы за тряпками.
— С чего бы это тебе мне помогать? Я не стану относиться к тебе после этого по-другому.
— Мне неважно, что думаешь обо мне ты или она, — Аллен указал на Эмму, — мне важно лишь только мнение обо мне моих близких и друзей. Я просто, чёрт тебя возьми, хочу помочь.
После этого Аллен ушёл за ведром, не дожидаясь какого-либо ответа.
— Я поняла, почему ты так злишься на него. Он лучше тебя, — тихо сказала Эмма. — И ты это сам понял с самой первой вашей встречи. Подружись с ним, Джон. Пора начать взрослеть.
— Пойдем за губками, — буркнул Джон.
Надпись действительно быстро отмылась. Пока ребята тёрли дверцу, Аллен рассказывал, как в Австралии они с друзьями сначала намеренно испачкали машину ягодами, а потом дружно отмывали её. Эмма смеялась, Джон просто слушал и иногда поглядывал на рыжеволосого. Ему и вправду стало стыдно, ведь подруга озвучила его мысли.
После этого они вышли на улицу.
— Сегодня я поеду один? — спросил Аллен.
— Да, мы с Джоном прогуляемся, — сказала Эмма и усмехнулась.
Аллен посмотрел на Джона, опустившего глаза вниз и засунувшего руки в своё пальто. Рыжеволосый взял велосипед и подошёл к нему.
— Мне правда ничего не нужно. Ты мне не останешься должен.
Джон стыдливо поднял глаза на него.
— Извини меня. Я вёл себя по отношению к тебе, как последний подонок.
Аллен рассмеялся, потрепал его по волосам и залез на велосипед.
— Засунь свои извинения себе в зад, я и не сердился на тебя.
Джону только оставалось удивлённо смотреть вслед уезжающей рыжей макушке.
— Спорим, вы будете лучшими подружками? — сказала Эмма.