Потому что мы птицы

Глава 2. Падение в бездонную пропасть

/Ludovico Einaudi - Una Mattina/

Я сижу, свернувшись калачиком, в ванной под душем. Тоненькие струйки падают на мою спину, а голову я прячу в себя, будто черепаха. Капли попадают мне в рот и нос, а глаза я закрыла. Волосы собраны в пучок и стали тяжелыми от воды. Я вздыхаю. Я не плачу, я не кричу, я ощущаю тьму в своей душе. Как она медленно своими черными щупальцами добирается до каждого моего органа, укутывает легкие, не давая мне вздохнуть без горечи, крепко сжимает что-то в животе, от чего я хожу вся скукоженная, обнимает крепко каждый позвонок в спине, не давая ходить с гордо поднятой головой, а еще обвивает мое сердце, мне кажется, еще чуть-чуть тьма дожмет и сердце перестанет стучать мой жизненный ритм. 
Но мне нельзя сидеть тут вечно. Так обидно, что ты не можешь спрятаться от проблем в своей ванной, просто подождать, пока они сами не уйдут. А еще обиднее, когда проблема - это ты сам, и от себя никуда не убежишь. Собираюсь с мыслями, встаю и быстро моюсь. Я заворачиваюсь в полотенце, мажу руки увлажняющим кремом, а потом смотрю в зеркало. 
Передо мной незнакомая мне девушка. Мешки под глазами, красные от плача глаза, неестественно бледное лицо и такой печальный вид. Я плакала всю ночь, ибо не понимала, как объяснить все, что со мной? Как я должна принять, что умру через год? Когда точно эта чертова опухоль оказалась во мне? Почему я? Одни вопросы, от которых уже становится тяжко на душе. Хочется опять лечь на кровать, свернуться как зародыш и рыдать. Громко рыдать от боли, кричать от боли и ненавидеть боль. Я не верю, что то, что я сейчас вижу – это я. Хочется в это не верить, но моя участь неизбежна. Уже десять часов утра и скоро придут бабушки, чтобы помочь мне с ужином, а дедушки поставят столы, стулья, и мы попытаемся им доверить украсить стол. Я слышу стук в дверь. Пора. 
С каждым часом, с каждой минутой, с каждой секундой приближался ужин. Я не могла остановить время, а значит и время, когда я скажу им новость. Бабушки и дедушки никак не прокомментировали мой внешний вид. Может догадываются, но не хотят мне испортить ожидание счастливого ужина. Знали бы они, что это будет вовсе не счастливый ужин. Спойлер: Мисс Катастрофа его испортит всего лишь одной фразой. 
Уже пять часов дня. Дедушка полчаса назад уехал забирать родителей и сестру из аэропорта. За это время я успела переодеться в любимые джинсы и кофту, а то комбинезон с собачьими ушками странно смотрелся бы. Свое лицо я не стала замазывать тональником и вообще какой-либо косметикой. Пусть видят, я не собираюсь их обманывать. Больше нет. 
Тут открывается дверь, первым входит дедушка, везя чемоданы: «Встречайте героев!». 
Бабушки бегут навстречу своим детям, дедушки тоже их обнимают, а я обнимаю Рейчел. Она самая первая, кто побежал ко мне, даже когда дедушка не успел и сказать слово. Я так скучала. Моя маленькая кнопочка здесь и рядом со мной. 
- Я так скучала, Мия! - улыбнулась сестра. 
- Я тоже, дорогая! - отвечаю я. Мне пришлось упасть на колени, чтобы обнять ее. 
К нам бегут мама с папой и тоже нас обнимают. Вот мы и сидим кубарем на полу нашего дома. Через минуту мы уже на ногах. Все пошли на верхний этаж переодеваться, а я осталась внизу, ждать своих друзей. 
Первыми приходят девочки. Я вижу немного замешательства в их глазах – реакция на мое больное лицо. Но они тоже ничего не говорят, они обнимают меня, задают парочку вопросов, а потом я их провела к столу. 
Вторыми вваливаются Эндрю и Тоби, которые где-то достали надувные шарики, и теперь вручают их мне. Мы решили прикрепить их к стулу Рейчел. Друзья помыли руки и уже ждут команды, когда же можно будет браться за пищу. Жаль только бабушку Рози, они убирали, а друзья этого не заметят. Им главное, чтобы в моем доме была еда, и побольше. 
Последним приходит Джереми. Хотя и он пришел вовремя, все равно извиняется и задает мне вопрос: «Почему ты не ответила мне на сообщение?». Я прекрасно понимала, что он говорит о докторе и его словах. Он все равно скоро все узнает, потерпит еще. Я хочу подарить еще хотя бы час времени им, чтобы они все также думали, что со мной все хорошо: «Потом поговорим, а сейчас я очень голодна, и Эндрю съест тебя, если мы немедленно не позовем всех к столу». 
Я поднялась на пару ступенек вверх, чтобы родители лучше услышали. Прокричав, что пора за стол, я села на свое место. Мне отвели стул во главе стола, напротив меня сидел Джереми, так как он пришел последним, а оставалось только это место. 
Все сели за стол, начали переговариваться и кушать. Мне нравился тот момент. Все были такие счастливые, мы много смеялись. Я была рада забыть о своей болезни. Но она тут же о себе напомнила. Я набрала на вилку салат, как возле плеча начались дергаться мышцы, и я потеряла контроль над собой. Через минуту все прекратилось. К счастью никто не заметил, кроме Джереми. Когда я вновь подняла свою голову, то поймала его взгляд, полный непонимания и злости. Он злился на меня, но не стал ничего говорить, а продолжил разговор с Тоби. Я не могла больше обманывать. Вскоре все затихли, пробуя очередное блюдо. Я подловила момент и сказала: «У меня рак». Все тут же затихли и посмотрели на меня, как на сумасшедшую. 
 - Ты шутишь! - сказал Тоби. 
- Мия, это ведь не смешно! - грозно сказала мама. 
- А я и не смеюсь. Человеку, который умрет через год, смеяться не положено. 
- Мия… - только и мог произнести отец. 
И я рассказала все. Я рассказала, как игнорировала симптомы, а потом упала в обморок. Как ходила к врачу и его диагноз. Как он сказал мне, что мне нужно будет прийти к нему с родителями. 
 - Я не верю, - выдохнула Оливия. – Я не верю, слышишь! Почему ты? Это какая-то ошибка. Эти глупые зазнайки просто перепутали анализы. 
- Я бы тоже хотела в это верить. 
- Мия, если так, то все будет хорошо. Мы приложим все усилия для лечения. Не смей говорить о своей смерти, ты не умрешь! – бабушка Мейбл пыталась успокоить присутствующих и себя. Наверное, она хотела самой себе внушить то, что придумала. 
Джереми просто встал из-за стола и стал ходить то в одну сторону, то в другую. Папа схватился за волосы. Блэр сидела в шоке, а Бриджит начала плакать. Все начинало превращаться в какой-то беспорядок. Все начинали кричать, что не верят в это, есть надежда, все будет хорошо. Многие начинали плакать, а у меня все плыло перед глазами. Болезнь однозначно хотела показать: «Даже и не надейся». Но я и без нее прекрасно понимала это. Я стала отчаянно моргать, сопротивляться болезни, но ничего не вышло. Я сказала, что хочу выпить воды, и пошла на кухню. Хоть здесь никого не было, и я могла сосредоточиться на контроле. Внезапно вошел Джереми: 
- Тебе плохо? 
 - Нет, все в порядке, - сквозь зубы процедила я. 
 - Все в порядке? А я в порядке? Почему нельзя сразу было сказать мне? 
 - Потому что! Что мне было делать? Что? Я была напугана, мне было плохо, я не соображала, что делаю уже очень долго. Это не ты болен раком. Это не твое тело отказалось от тебя. Это не твой мозг обманывает тебя. Это не тебе скоро не будет возможности даже дышать. Джереми, я умираю! Какая разница, что я сказала и когда? Я не понимаю, кто я, я еще не закончила колледж и не закончу никогда. У меня не будет нормальной жизни. Я лишь знаю, что примерно через год меня здесь уже не будет. Что на этой кухне я не заварю больше чай, что за тем столом мое место будет пустое, что я лишь стану призраком для других и буду жить лишь в вашей памяти, если вы захотите меня помнить. И ты хочешь сказать, что именно ты «не в порядке»? – с этими словами я хотела выйти. 
- Мия, постой..., - он крепко схватил меня за руку, я почувствовала как по коже бегут мурашки и маленькие электрические заряды, будто что-то колит. 
- Я не хочу с тобой разговаривать, - я сказала это как можно четче и увереннее, с горечью в голосе и слезами на глазах, а затем я просто ушла.