После двух неделей совместной работы в таком режиме, мои помощники начали ссориться буквально не из-за чего, и вскоре второго Адама, что в нашей команде занимался привлечением покупателей, начальство, состоявшее в одном человеке — Марке, — решило ставить на другие киоски, чтобы не возникало подобного рода конфликтов. Это было лучшим решением, иначе в какой-то момент парни просто бы разругались до драки. А также я бы не узнала, что из себя представляет тот Адам, с которым я работала каждый день.
Не берусь говорить, что теперь я знаю его "от" и "до", но в действительности, он открылся мне с другой стороны, которую боялся показать, пока рядом с нами находились третьи лица.
Чтобы вы понимали: когда я говорила о сложных днях на работе, я действительно имела в виду сложные, потому как это те дни, большую часть времени которых ты показываешь немалым толпам людей, вываливающимся из шатлов, вашу продукцию, отвечаешь за правильность и точность записей в журнале, не забываешь пробивать все продажи в кассе и ведёшь постоянную работу с наличными деньгами. По сути, это и подразумевает работа в киоске. В такие дни особенно тяжело сконцентрироваться и не растеряться, но иначе никак. Люди снаружи киоска перекрикивают друг друга, боятся не успеть, трогают руками всё, что лежит на прилавке, и абсолютно всем что-то нужно. Нельзя сказать, что в конце дня ты чувствуешь себя словно выжатый лимон, но устать в физическом смысле, когда всё, что хочется делать — лежать и молчать — запросто.
В один из таких дней было особенно тяжело справляться с бесконечным потоком людей, и ближе к вечеру я начала срывалась на Адама по любому поводу, какой он мне только предоставлял.
— Ты чего злишься то? — чуть виновато спрашивал он, сидя на коробке с книжками и наблюдая за мной с расстояния менее полуметра, насколько позволял киоск.
— Ничего... Просто устала. Извини.
— Да бывает, понимаю. Я тоже.
В этот момент он вынудил меня отвлечься от журнала со списком проданного, в котором я зависала уже минут 15, повернул к себе и обнял. И это было так естественно. Будто бы он не мой подопечный, не коллега, а друг, которого я знаю лет десять. Всё, что было в моей голове тогда — два вопроса: 'Что он делает?' и 'Зачем?'
Наверное, вам интересно, что же мы делали в дни, когда люди едва доходили до нас, чтобы что-то купить? Ответ простой: разговаривали. Мы много о чём разговаривали. Но спросить напрямую о наших "взаимоотношениях" никто не решался до последнего.
