You exist?

(38)

Каждый день был абсолютной копией предыдущего: ранний подъём, завтрак, процедуры, смены капельниц, посещение врачей, обед, ненавидимый мною тихий час, ужин и, наконец, свободное время до отбоя. Я, казалось, мог уже определить время, не глядя на часы, основываясь на том, что я сейчас делаю или чем занят. Если в палату зайдёт светленькая, очень милая на вид медсестра, буквально прижимая к груди список тех пациентов, что ей нужно обойти, то я без лишних слов поднимаюсь с кровати (спустя два дня я уже мог передвигаться самостоятельно) и следую за ней, в процедурную, из-за чего та смущённо кивает головой в благодарность. Если же это будет пожилая женщина в белом с голубой каемкой халате, со строгими лицевыми чертами и взглядом, больше похожим на хищный, то меня в тот же миг окутает её суховатый голос, требующий немедленно показаться в столовой. Столовую я люто не любил по двум причинам: во-первых, это большое скопление людей, которые разглядывают друг друга, пытаются найти единомышленников, расспрашивают о причинах пребывания в больнице, тем самым, стараясь хоть как-то украсить своё времяпрепровождение или по просту "убить время". Стоило другим попытаться заговорить со мной, я в тот же миг ощущал дикое раздражение оттого, что кто-то пытался ворваться в моё личное пространство. Проведя с Намджуном столько времени вне цивилизации, я позабыл о других, что могут быть заинтересованы во мне. Вероятно, мой вид говорит сам за себя, и чаще всего от меня тут же отстают, однако бывают и те персоны, которых приходится словесно посылать со своими добрыми намерениями. Во-вторых, в столовой было дико холодно. В верхней одежде заходить было запрещено, иначе та старушонка могла просто на просто вас загрызть, как, например, те лягушки-вампиры, взявшие нынче моду появляться у меня во снах.

После того, как Юнги устроил некие переговоры с врачом, основываясь на моей эмоциональной нестабильности, тот запретил навещать меня как друзьям, так и матери. В начале мне это крайне не понравилось, что мне делать тут одному без какой-либо поддержки, да ещё и наедине с Мином каждый день? С ним нужно быть более осторожным, так что своё недовольство я высказал напрямую лечащему врачу, в ответ который, в прямом смысле, накрыл меня огромным количеством научных терминов, поставивших мой разум в большой и длительный ступор. А что я мог сказать, если даже не понимал значений этих слов? Поэтому пришлось о родственниках и друзьях забыть на неопределённое время и брать оборону с защитой самого себя в собственные руки.