сингулярность развитий

г: пространственно-временной континуум

Давай, поплачь в кроватку, мой милый, славный, сладкий.

Давай, поплачь в жилетку — я дам тебе конфетку.

Давай, поплачь в плечо мне — я вырву твою клетку

грудную, словно ветку, сломаю, успокою — теперь ведь ты доволен?

Мой сладкий, мирный, милый, мой гадкий, некрасивый, урод, и мразь, скотина, и милая ты псина, ты словно ангел в крови, ты словно колоколен бой из церковных плиток.

Ты сладкий, как напиток — и алкогольный, может, а может, очень горек.

Ты можешь быть уродцем моральным, жалким, гнойным, ты можешь быть скотиной — с унылой, грязной миной. Ты можешь быть принцессой, открытой, такой честной, ты можешь быть хоть танцем ожившим о пространстве.

Ты сладкий, ты унылый, ты гадкий, некрасивый, ты стрёмный — просто мнимый, ты мрачный, и ты милый, ты солнце и ты тучи, ты грязь и ты — всё лучше, ты розово-медовый, ты сон под ловцом сонным.

Поплачь в кроватку, милый. И милая, и милый, и сладкая — и сладкий, поплачь, так будет гадко, ведь жизнь — сплошные страсти, ведь жизнь — сквозь грязь, сквозь пасти...

Поплачь, я вырву сердце. Поплачь, ведь слёзы — редки,

в том мире, где все только искать готовы полный набор лезвий для ручек,

ты вырос. Ты — не лучик.

Ты сладкий, дивный, мягкий, ты горький, затхлый, дряхлый, ты слабый, сильный, мокрый, ты дохлый. Дохлый. Дохлый.

Это не важно, сила

людей

в том, что

все сильно

стараются сбежать,

от грязи. Грязь. Ты грязь,

поплачь, ты чист. Ты грязен.

поплачь, ты раб. Опасен.

поплачь, ты прах, ты — тлен и

поплачь, ведь ты

один.

Никто

не слышит.

/grin/

Поплачь, ведь ты не рад мне. Поплачь, ведь я неслышен, поплачь, ведь я всевышний, поплачь, ведь я и горечь, и смысл, полный злых речь, я недруг твой и вовсе

не высоко.

Ты возле.

Я возле, рядом, я — такой же, как она, как ты, как все, как всё.

Я — призрак. Ты — убийца. Убитый. Кровопийца. Ты — бог. Ты — демон, шлюха, священник, ты — ублюдок.

Ты режешь их и вены, ты режешь слог и стены, ты бьёшь слова и вещи, ты не крещен, я — крещен.

Ты слово. Ты остаток. Ты боль. Ты недостаток. Ты сила. Ты ничто, и

мы все

ничто.

И что же

теперь

нам с этим делать? Что делать, что не сделать, что — плакать, что — смеяться? Остаться, не остаться?

Давай, поплачь в жилетку. Давай, держи конфетку. Давай, вставай с постели.

Давай,

бей в дверь, бей в стены —

но только без слов этих:

«Я жалок! Беден! Бледен,

я пуст! Я псих! Я дурень,

я дура, шизик, умер!»

Да, так. Да, жалок, беден,

да — бледен, изувечен.

Да — сладкий, да, унылый,

да — гадкий, некрасивый,

да — слабый. Да, я тоже.

Ух ты, как мы

похожи.

Ух ты, уже не плачешь?

Ну вот.

Ты — корень старый, так вот, ты — древо стали, ну вот — в чём смысл, верно?

Поплачь,

послушай

крики.

Но крик

этот

не тихий.

Твой крик —

это

крик жизни.

Мы все —

чума,

мы

смыслы.

Мы все

один

диагноз.

Мир мёртв,

но знаем, сладкий

и горький

друг мой,

знаем.

Давно уж

обучали:

кто пал,

тот скоро

встанет.

Кто сгинул,

засияет.

август 2018