Наш маленький секрет. [ Драббл ]

.

Наблюдать за твоей болью было невыносимо. А еще более несносным было то, что ты прятала ее, вымученно улыбаясь, а ведь глаза не врут. В них был океан боли, моря невыплаканных слез и горы тоски. И с каждым днем они словно затухали... Прекрасные разноцветные глаза тускнели, становясь практически серыми и бесцветными. 

После той ночи, когда тот ублюдок бросил тебя, прошло уже чуть больше месяца. И пусть я отомстил, разукрасив смазливую физиономию, оставив ему гематомы и ссадины с переломами на память, боль из твоего сердца убрать я не мог. Время не излечивало раны, оно измывалось над тобой, высасывая остатки эмоций. Я видел, что тебе становилось все хуже. И не мог спокойно смотреть на эти страдания, мое сердце сжималось, обливаясь кровью.

Тот день я не забуду никогда... Это наш маленький секрет, наше безумие.

Осеннее утро было неприветливо, хотя в этих краях как таковой осени просто нет. Но с самого утра лил дождь, ливень беспощадно вбивался в землю. Небо затянуло, и оно казалось почти черным, недружелюбным, хмурым. Это так некстати поганило настроение еще хуже.

Я зашел, как всегда, к тебе, ты лежала с книгой и грызла карандаш, заставив улыбнуться, ибо карандаши всегда погибали со страшной силой от твоих острых зубок. Ты, естественно, не услышала, как я вошел, но когда я прилег и внаглую уложил голову на твой упругий живот, перевела на меня разноцветные, глубокие, как омуты, глаза. 

— Ты что-то хотел? — снова этот колючий голос, что аж мурашки по телу от него. Я поморщился в ответ.

— Что-то не так, художественная королева? Или ты хочешь побыть одна? — спросил, внимательно высматривая малейшие перемены в твоем лице, но оно было словно высечено из камня. Не знал бы я, что ты жива, подумал бы иначе, ей-богу. Я игриво пощекотал тебя кончиком носа, но не увидел реакции, даже мускул на красивом лице не дернулся.

— Хочу побыть одна, — спокойно ответила и устремила взгляд в окно, поджав пухлые розовые губки, а после захлопнула книгу, запрокинув пепельные волосы на спину и, небрежно столкнув мою физиономию со своего тела, встала. Мне не понравилось твое расположение духа, но мешать я не смел, а раздражать не хотел. Молча тихо выскользнул из комнаты и пошел на кухню к матери. Мама никогда не задавала лишних вопросов, не лезла в душу и не поучала. Но ее встревоженный взгляд на меня говорил о том, что она чертовски сильно волнуется и переживает.