Империя Хань постепенно стремилась к закату
В то время Дун Чжо, беспринципный и низкий злодей
Чтоб стать государем собрался убить государя
Пред тем погубив и всех сильных и мудрых мужей
Столицу сменить он заставил древнейшее царство
Держал он за горло всю местную важную знать
Раздавленный гнетом народ повсеместно поднялся
И пылко зажаждал гнетущих по праву карать
И вот новый деспот со свитой идет на восток
Как солце сияют железные сабли и латы
Равняют с землей простолюдов бессильный отпор
Отряды вандалов; не видно народной расплаты.
Осаждены крепости, выжжены села до тла,
Куда не взгляни - остается пустырь и разруха
Покошены жизни, и трупы стогами лежат
Упав бездыханно, скрывая тыл братьев по духу
Навешены головы сбоку на варварских седлах
Девчонок плененных как вшивых собак волокут
И весь караван, как бы не был он неповоротлив
Безустали быстро несется в чужой вражий кут.
Рвет сердце тоска за немым развороченным домом
Невольники с воем рвут шеи глядеть чрез плечо
На хаос, проложенный ровной широкой тропою
На то, как жестоко и дерзко их род в кандалы заключен
Ни слова сказать там кандальникам не разрешали
А будь кто смелей, иль глупей, чтобы голос подать
Лишь маленький шепот – и сразу бесстрастно спускали
На голые спины кнутов беспрерывный болезненный град
Но страстно невольники стражей своих донимали
Уж легче согнить, чем о скорби своей умолчать,
Уж лучше браниться и клясться умершей семьею
Уж лучше не жить, чем под сволочью жизнь доживать
В дерьмо затолкать сим вандалам нас было в потеху
За их ликованье пришлось нам в довесок платить
Рассветы встречали мы длинной скулящей шеренгой
Ночами лишь скорбные вздохи могли огласить
С желанья погибнуть там правда уж не было проку
Желание жить тоже скрылось туманной мечтой
Какой же обида великому небу должна быть глубокой
Чтоб кара была безнадежной и страшной такой?
