Из ветра в пламя ( ЗАВЕРШЕНО)

🐺Начало🐺

Стаи фор­ми­ру­ют­ся груп­па­ми обо­рот­ней, ко­торые раз­де­ля­ют об­щие идеи и убеж­де­ния. Все стаи стре­мят­ся к ми­ру и спо­кой­ствию, но не все сле­ду­ют пра­вилам. Не­кото­рые стаи ди­кие, са­мов­люблен­ные и жес­то­кие. Им плевать на чужое горе, они безэмоциональные, бесчувственные и безжалостные. Они не уважают чужаков, да и, вообще, никогда не любили их, поэтому решали всё силой, жестокостью и кровопролитием.

- Отпустите, молю! Пощадите хотя бы детей! - женщина, синие волосы которой были жестоко оттянуты, горько кричала о помиловании своих волчат.

Везде стояла настоящая паника. Хижины были старательно разрушены, волки местной стаи пытались встать на защиту своих пар, рычали, выли, но чужаки были гораздо сильнее. Мучительные крики, звуки борьбы за свою жизнь, покидающие тело стоны витали в воздухе, и лишь необузданный огонь в костре являлся главным зрителем этой ужасной картины. Кровь была везде, где только можно.

Маринетт и сама не заметила, как её нагло схватили за руку и вывели из хижины, беззаботно бросив на грязную землю.

- Эта сука - омега, - беглым взглядом осмотрев хрупкую девушку, проговорил какой-то человек с безупречно загорелой кожей.

Маринетт, казалось, даже ничего и не предпринимала, наблюдая за всем этим переполохом под пеленой слёз на голубых глазах. Девушка резким движением упала на колени и, поднимая поясницу, одним рывком преобразовалась в белую с синим оттенком волчицу, чей цвет шёрстки считался довольно редким. Волчица подбежала к намертво лежащим собратьям и застыла на месте, когда увидела свою любимую маму в человеческом обличии, всю искусанную пастью волка и безжалостно обцарапанную толстыми когтями. Если бы волки могли рыдать, то она бы давно это сделала, но волчица только подняла морду к ночному небу и завыла. Протяжно, горько, долго, прилагая туда всю боль, что скопилась в её сердце и душе, которая не до конца вышла из глаз проливными слезами.

- Убейте её, они натворили много злодеяний, чтобы остаться живыми, - Маринетт закрыла глаза, думая, что таким действием уменьшит ту физическую боль, которую вот-вот испытает.

В правую лапу резко вонзились острые клыки волка, на что та болезненно завыла, переходя на хрип, но не сопротивлялась, покорно ждала своей кончины. Казалось, это длилось целую вечность. Боль никак не проходила, а лишь разрасталась с каждым прожитым мгновеньем, и лишь тело онемело всё больше и больше от сильных повреждений на теле.