Адская жемчужина

Пролог.

Бой. Страсть. Жестокость. Кровь.

Всё это калейдоскопом наполнило пространство, распуская свои липкие, тёмные щупальца. Проникая в самую душу, они пожирали разум. Пожирали само естество. И даже они поддались очарованию схватки. Смертельной схватки.

Алый. Цвет огня. Цвет страсти. Цвет крови.

Здесь была лишь кровь и страсть жестокость битвы. Но огонь, который горел в глазах, мог поглотить даже бушующий пожар.

Кровь алыми лепестками разлилась по белоснежному, искрящемуся снегу. Всё вокруг было покрыто снежным покрывалом. В плавном вальсе кружились редкие снежинки, но вдали гремела буря, грозя в скором времени принести хлопья яростного снега. Но сейчас царит такая поразительная, удушаюшая неизвестностью тишина...

Горы укутались в белые покрывала, будто желая спрятаться от мира. От рокота сражения. Сейчас же всё затихло, давая услышать призрачную тишину горных хребтов и хмурого, готового в любой момент разразиться ледяным дождём вперемешку со снегом, неба.

В стороне от сражающихся в снегу лежал меч. На его блестящем лезвии ярким светом отразилась вспышка далёкой молнии. Будто это послужило сигналом: фигуры неподвижно замерли, будто для них остановилось время.
Послышался оглушающий раскат грома — буря неотвратимо приближалась, раскрыв огромную пасть из обрывков чёрных облаков.

И тут одна из фигур, — высокая женщина, — осела на землю, стиснув от боли зубы. Ветер испуганно замолчал, и завывание тут же стихло, словно кто-то порвал струну. Повисла зловещая тишина. Женщина с тоской посмотрела на обронённый меч.

— Ты хочешь продолжить нашу битву? — саркастически приподняв бровь, с ноткой насмешливости спросил мужчина.

Женщина бросила на своего противника взгляд из-под приопущенных ресниц, стараясь скрыть боль, что пронзила острым клинком всё тело. Даже боги умирают.

— Ты, кому подчиняются мертвецы, кого они считают своим повелителем, обещай мне, что мёртвые не будут существовать среди живых. Мертвецам место в Аду, а не на земле, их век окончился, а место под солнцем принадлежит другим, — проигнорировав вопрос, сказала дева.

— Хоть ты и проиграла, но я обещаю тебе, — мужчина склонился над умирающей, забыв напустить на себя гордый вид. В его чёрных глазах, переполненных пустотой смерти, появилась тень сожаления. — Обещаю, что мёртвые останутся в Аду. Я не ведаю, почему ты так трепетно относишься к живым существам, что населяют этот мир, но так уж и быть, я клянусь тебе. Если же им удастся их воскресить, то я постараюсь вернуть мертвецов обратно. Но я не ведаю, как сложатся обстоятельства... Мне очень жаль, хотя смерть — моя стихия. Надеюсь, ты уходишь без сожаления и ненависти.

— Ты сожалеешь о сражении, в котором одержал победу? — притворно удивилась женщина. — Это на тебя не похоже. В любом случае, время вспять не вернуть, к тому же, в этой жизни меня удерживала лишь сестра и мир, мною сотворённый. Я с радостью уйду к отцу и матери, — женщина посмотрела в глаза своего недавнего соперника. — Не забудь своего обещания. Ты поклялся мне. Если не сдержишь своего слова, твоё имя будет опозорено, а твоя честь запятнана предательством.

Сильный порыв ветра взметнул в воздух тёмные пряди. На землю обрушился целый снежный поток, который застлал целый мир, оберегал и в то же время уничтожал. Дева словно растаяла в воздухе. Но истина была другой — она умерла. Тихо, как будто её и не было в этом прекрасном и жестоком мире.

Единственное, что осталось от женщины, так это серебряные бусы, которые, сломавшись, стали нерушимой цепью, соединившей два мира — Загробный и Живой.

Мужчина поднялся с земли и посмотрел на чёрное небо. Буря всё бушевала и крушила всё вокруг, завывала, будто раненный зверь. Со странным выражением лица взглянув на украшение, он пошёл прочь. «Обещаю... Ты знаешь, что для меня обещания...» — пронеслось над горами и затихло, будто утонув в толще воды.

Загробный Бог так и не заметил ненавидящий взгляд изумрудных глаз и не услышал тихий перезвон цепи в тонких девичьих пальцах. Проложится дорога — дорога между Живым и Мёртвым.

Снег всё шёл, оплакивая деву, свою создательницу.